Паузы

Хоть пожар, хоть урожай.

Это чувство не рассудочно:

«Одевайся, приезжай!»

О. Митяев

Где-то за Улуганом притулилась сыроварня с парой домиков для гостей. Во дворе журчал торопливый ручеек, по бережкам которого алтайское разнотравье дурманом запахов сводило с ума.

Две женщины средних лет сидели за деревянным столиком в беседке и молча смотрели на горные вершины на горизонте. Говорят, что известному человеку не спрятаться. Ерунда! В России может прятаться кто угодно и на любой срок. А на Алтае и на целую жизнь.

Этим двоим жизнь была не нужна. Им была нужна неделя. Неделя без телекамер, телефонных звонков, разговоров с журналистами и выстрелов фоторепортеров. Маленькая сыроварня полностью удовлетворяла их пожеланиям к игре в прятки с миром уже который год подряд. А когда-то давно, до известности, можно было просто сидеть в ресторане Сочи или Москвы и говорить о том, о чем пожелает душа. Давным-давно. В позапрошлой жизни. Там, где еще не было судов по опеке за детей, первых мест на международных конкурсах, танцевальных баттлов, прогремевших на весь мир, помоев на голову из СМИ. Не было этой тошнотворной славы, которая неизбежно приходит следом за успехом.

Они познакомились в середине 80-х, в одном из пионерских лагерей, куда обе попали по странному стечению обстоятельств, и где вовсе не должны были находиться, ни коренная москвичка, ни сибирячка. Может быть, так судьба и сводит нас со своими людьми, складывая неожиданно паззл из деталей, которые никогда не должны были попасть в одну коробку.

У москвички были темные глаза, кудрявые черные волосы и тоска по невозможности из-за травмы попасть на летние сборы со своими. Они приехала грустить по пропущенному танцевальному сезону. У сибирячки была русая копна, несносный озорной характер, полное пренебрежение к правилам и отец-военный, который просто хотел месяц покоя от своей шебутной доченьки. Хорошо, пусть 21 день. Хоть что-то, скажу я вам, если у вас растет помело с шилом в заднице. Так они и встретились.

– Александра, – чуть склонив голову к плечу, представилась москвичка.

– Света, – не отводя насмешливых глаз, ответила сибирячка.

Это был самый занятный для обеих сезон в летнем лагере. И каждая получила свою дозу веселого удовольствия от нарушения правил и умения им следовать в своих интересах. Они сошлись: вода и камень, стихи и проза, лед и пламень. Не столь различны меж собой.

Светка презирала любые нормы и законы, если они шли вразрез с ее желаниями. Преград она знать не знала и видеть не желала. Настойчивая, как маленький танк, Света шла к цели и не успокаивалась, пока не доходила. Если в результате ей задуманная авантюра грозила смертью, то смерть должна была подвинуться и не мешать Светлане Александровне.

Тишайшая Саша никогда не спорила с правилами. Она их просто внимательно читала. Вникала. Принимала и обтекала, как вода обтекает слишком твердую горную породу, прокладывая русло в более мягкой и податливой. Терпеливо и упорно, не пререкаясь с писаным и не обращая внимание на неписаное. И если в результате задуманная авантюра грозила смертью, то у Алекандры Георгиевны был список пунктов правил, по которому смерть обязана была в данном случае подставить спину и дать ей взобраться на вершину, не причинив вреда.

С этого начались их отношения, которое потом уже и дружбой-то было бы назвать сложно, так переплелись, сцепились души, почти сплавились в одну общую. Это было родство. Оно не требовало никаких публичных деклараций и избегало пристального внимания посторонних. Пережив 90-ые, пробивая собственными характерами 2000-ые, став теми, кем они обе стали, женщины держали в тайне от любопытных глаз факт своего близкого знакомства. В прошлом году это внезапно стало очень выгодно.

Карантин убивал всю намеченную подготовку к танцевальному сезону. И самое страшное, что при соблюдении тех мер, при которых когда-нибудь (когда?) их запустят в залы, она могла тренировать только при условии, что в сутках будет часов 30. При этом спать в эти 30 часов ей не придется.

– Свет, где взять паркет? – прилетает сообщение в 10 вечера.

– В строительном магазине, – логичный ответ под знакомой ничего не значащей для посторонних аватаркой и надписью “С”

– Ха-ха… А для тренировок?

– Нигде. Карантин над землей, карантин!

– А потом? У меня их несколько десятков. Я почитала планируемые ограничения. Мне никогда не успеть всех по программам и планам обкатать при таких условиях.

– Ну, у нас пока олигархи своих мажоров не набежали тренировать. Могу взять часть твоих.

– Бесплатно?

– Ха-ха. Не смешно шутишь, дорогая.

– И что я родителям скажу? Залов нет, но есть вон там – у черта на куличках. Гоняйте за свои деньги. А, да! Тренера там тоже нет.

– Женька готов начать тренерскую деятельность.

– А тренерская деятельность готова к тому, что Женька начнет?

– Не будь сукой, он мой муж все-таки!

– Как муж, я уверена, он неоценим. Но быть тренером ему это вряд ли поможет!

– Ладно… Что тебе надо от этой жизни, Моргунова?