«Павловизация» дрессировки и мифология инстинкта

Развитие представлений Декарта о причинах и механизмах двигательных реакций получило в работах чешского анатома и физиолога И. Прохазки (1749–1820), и в результате привело к формированию «биологической концепции рефлекса». Именно И. Прохазка ввел термин «рефлекс» и даже сформулировал положение о связи (которое потом назовут связью «S-R»): «ответная рефлекторная реакция всегда проявляется в размерах, соответствующих силе приложенного стимула».

Порождение и осуществление двигательных реакций И. Прохазка представлял себе таким образом: внешние впечатления, возникающие в чувствительных нервах, распространяются по всей их длине до самого начала, претерпевая некоторые изменения, переходят на соответствующие им двигательные нервы и по ним направляются к мышцам, которые и побуждают к определенным движениям.

По мере изучения анатомии нервной системы, появилась возможность найти гипотетическому механизму, подходящий материальный субстрат, что позволило сформулировать «анатомическую концепцию рефлекса». Это произошло благодаря работам английского анатома и врача Ч. Белла (1774–1842) и французского физиолога Ф. Мажанди (1783–1855).

Понятие о рефлексе закреплялось как представление о закономерном двигательном ответе на раздражение сенсорных нервов. При этом был предложено понятие «нервного возбуждения» и зафиксирован его переход по афферентным нервам через спинной мозг на эфферентные нервы, что получило название закона Белла-Мажанди.

Далее И. М. Сеченов (1829–1905), сформулировав «психофизиологическую концепцию рефлекса», распространил рефлекторный принцип на нервную деятельность вообще и деятельность головного мозга в частности.

Завершением 300-х летней истории развития представления о рефлекторной природе двигательной активности живых существ является «концепция условного рефлекса» сформированная И. П. Павловым (1849–1936).

Как известно Президент АН СССР С. И. Вавилов выступая на «Павловской сессии» сказал, что «революция, произведенная великим физиологом в изучении самого сложного вопроса — о высшей нервной деятельности, по своему значению и результатам в истории естествознания стоит в одном ряду с делом Коперника» (Научная сессия… 1950). И долгое время считалось, что открытие условных рефлексов и создание учения о высшей нервной деятельности явились началом новой эпохи в науке о поведении.

Однако существует и противоположное мнение, согласно которому своими исследованиями И. П. Павлов завершил почти трехсотлетний период развития рефлекторной концепции и, в этом качестве, скорее может быть сравнен с Птолемеем чем с Коперником. (Белкин П. Г., 1994).

Такого же мнения придерживается и В. Б Коренберг (1990), считая что условно-рефлекторная концепция И. П. Павлова относится к моделям первого рода («птолемеевским»). Основание для такого утверждения дают, по его мнению, во-первых, несовместимость ее с рядом других, позднее выдвинутых концепций, во-вторых, некорректность объяснения с ее позиций ряда феноменов поведения, в-третьих, невозможность корректного принципиального различения рефлексогенных и нерефлексогенных стимулов (раздражении), в-четвертых, некорректность попыток объяснить с ее позиций феномен формирования навыков и умений.

И на самом деле, со времени смерти И. П. Павлова развитие рефлекторной теории не привело к новым фундаментальным обобщениям относительно закономерностей деятельности головного мозга и организма в целом. В течение этого времени велась разработка частностей, разнообразных прикладных вопросов рефлекторной теории, ставились все новые и новые серии экспериментов.

Вся эта колоссальная работа давала немало ценных результатов, но она была мало эффективной в том смысле, что лишь конкретизировала уже известные закономерности, не углубляя знания о деятельности головного мозга, а постольку и не расширив существенно практические возможности управления мозгом, нервной системой и организмом в целом. (Дубровский Д. И., 1971).

Вот что пишет ученик Павлова, Э. А. Асратян, подводя итоги тридцатилетней работы ортодоксальных сторонников условнорефлекторной позиции, после смерти своего учителя: «Мы не можем считать себя вполне удовлетворенными ни объемом полученных нами новых фактов по физиологии высшей нервной деятельности, ни степенью их научной значимости. Довольно-таки скромно выглядят и результаты нашей теоретической работы по принципиальным проблемам учения Павлова, равно как и по линии правильного философского освещения их под углом зрения марксистско-ленинской теории. Уж мы совсем не можем похвастать нашим участием в разрешении практических задач, выдвигаемых жизнью и имеющих первостепенное значение для нашего народа» (Асратян Э. А., 1966).

По крайней мере в отечественной психологии рефлекторная парадигма в объяснении поведения уступила место системному подходу и принципу активности.