Pax Africana: континент и диаспора в поисках себя

Однако не менее важно и то, что это «переливающееся насилие» не могло удержаться в пределах двух указанных стран. Порождаемая этнополитическим взаимодействием между Руандой и Бурунди горючая конфликтогенная масса стремилась вырваться за их границы, прежде всего в соседние Заир, Уганду и Танзанию. Каналом ее распространения, как и в случае с двумя основными членами диады, являлись массовые миграционные потоки беженцев.[456] Речь идет именно об «экспорте насилия», поскольку группы беженцев, оказавшись в чуждом[457] окружении, сохраняли и даже усиливали свою этническую идентичность, тем более что правящие круги принимающих государств, за исключением Танзании, препятствовали их интеграции в местные экономические и политические структуры. Это превращало общины беженцев и в Уганде, и в Заире в потенциальный источник нестабильности как в рамках данного отдельного государства, так и во всем регионе Великих озер. Не имея поддержки местных властей, в отличие от Бурунди и Руанды, которая позволяла бы им периодически «разряжаться» во вспышках насилия против «враждебной» («виновной») этнической группы, общины беженцев в Уганде и Заире в случае давления со стороны принимающего государства имели только две возможности: либо активно сопротивляться (вооруженным путем) этому давлению, что неизбежно усиливало политическую напряженность внутри этого государства, либо интенсифицировать усилия по организации своего «силового возвращения» на родину, что способствовало разжиганию политической и межэтнической борьбы уже там. Словом, «конфликты, порождающие беженцев», сменялись «конфликтами, порожденными беженцами».[458]

Предыстория и непосредственные причины руандийского геноцида

а) «Угандийский толчок»

Описанный нами механизм таил в себе угрозу общерегионального конфликта, и именно он стал главной пружиной кризиса в зоне Великих озер. В такой перспективе любая страна, в этот механизм вовлеченная, могла дать исходный импульс той цепи событий, которые привели к руандийскому геноциду 1994 г. и к «Третьей мировой войне». История отвела эту роль Уганде.

Руандийские беженцы-тутси, начавшие прибывать в Уганду с конца 1959 г., селились преимущественно на юге страны, где они были благожелательно встречены этносом бахима, с которым имели давние исторические связи, и враждебно – этносом байру. Став новым элементом сложной угандийской этнической мозаики, они постепенно превратились и в фактор политической жизни Уганды. В начале 1980-х годов режим Милтона Оботе, опиравшийся на «северян» (этносы ланго и ачоли) и проводивший политику дискриминации южных и северо-западных регионов, попытался осуществить принудительную репатриацию руандийских тутси. Эта политика, потерпевшая полный провал (тутси, выдворенные в Руанду, массами возвращались обратно в Уганду[459]), превратила руандийских беженцев в союзников вооруженной оппозиции режиму Оботе. Значительное число тутси вступило в Армию национального сопротивления (АНС) Йовери Мусевени, опиравшуюся в основном на сельские районы юга и юго-запада, населенных преимущественно банту. К началу 1986 г., когда АНС захватила Кампалу и свергла режим «северян», тутси составляли уже четвертую часть ее бойцов, а один из них – генерал Фред Рвигьема – занимал пост заместителя командующего. После победы АНС община беженцев-тутси стала на время одним из столпов режима Й. Мусевени; в первые годы его правления бойцы-тутси активно участвовали в подавлении антиправительственных мятежей на севере (ачоли) и востоке (тесо). В июле 1986 г. Й. Мусевени предоставил всем руандийским беженцам, прожившим в стране более 10 лет, угандийское гражданство.[460]

Однако руандийские беженцы, превратившись во влиятельную политическую силу Уганды, не отказались от надежды вернуться на родину, а, наоборот, консолидировали свои усилия в этом направлении,[461] тем более что многие из них были теперь хорошо вооружены и приобрели военный опыт. В 1987 г. в Кампале они создали с этой целью военно-политическую организацию – Руандийский патриотический фронт (РПФ). Ее активизации способствовали два обстоятельства. Во-первых, постепенное дистанцирование Й. Мусевени под давлением местных политических сил от лидеров тутси (отставка Ф. Рвигьемы в 1988 г.). И во-вторых, прогрессировавшее ослабление позиций этнократического режима в Руанде.