Pax Africana: континент и диаспора в поисках себя

Можно с полным основанием утверждать, что геноцид 1994 г. оказал огромное воздействие на историю как Руанды, так и стран зоны Великих озер. Масштаб этого воздействия был предопределен системой этнополитического взаимодействия государств этого региона, сложившейся еще в 1960-х годах.

Через традиционные механизмы взаимодействия (потоки беженцев, циркуляция информации) конфликт тутси и хуту вышел за пределы Руанды (и Бурунди): он распространился на Заир, расколов прежде единую местную общину баньярванда (тутси + хуту),[497] спровоцировал Первую конголезскую гражданскую войну и дестабилизировал ситуацию во всем регионе Великих озер, послужив прелюдией «Третьей мировой войны». Руандийский геноцид стал катализатором местных социальных конфликтов, также принимавших традиционную этническую форму, которые вышли на поверхность в условиях кризиса «клептократического режима» маршала Мобуту. В таком контексте распространение руандийской модели этнического противостояния неизбежно принимало характер эпидемии и во многих регионах выражалось в форме символического принятия на себя участниками войны «руандийских этнических ролей». Так, в рамках Итурийского конфликта 1999–2007 гг. (локальный конфликт внутри Второй конголезской гражданской войны) столкнулись местные этнические большинство (ленду, около 700 тыс.) и меньшинство (хема, около 150 тыс.), которые имели общие язык и культуру и практиковали смешанные браки: они различались преимущественно своими занятиями (земледелие у ленду, скотоводство у хема). По свидетельству одного из представителей организации «Хьюман райтс уотч», эти этносы, не имеющие отношения к руандийским «этносам», «теперь (в 2001 г. – И. К.) отождествляют себя с категориями «хуту» и «тутси»… Ленду ныне считают себя родственниками хуту, тогда как хема отождествляют себя с тутси. Обе группы долгое время боролись за контроль над землей, но такие формы идентификации и их связь с геноцидом угрожают трансформировать эту борьбу в нечто гораздо более разрушительное».[498]

В то же время руандийский геноцид разрушил систему государств – «сообщающихся сосудов» Руанды и Бурунди и в конечном итоге подорвал сложившуюся в регионе модель этнополитического взаимодействия. Его непосредственным результатом явилось восстановление в Руанде этнократического государства: военная диктатура РПФ стала инструментом господства тутси над хуту.[499] Таким образом, геноцид первоначально не прервал этнократическую цепь: одна этнократия породила другую. Однако установление в Руанде режима власти меньшинства-тутси превратило ее в этнократического «близнеца» Бурунди. Прекращение процесса «обмена беженцами» ликвидировало ту сущностную связь, которая обеспечивала взаимообусловленность политического развития Руанды и Бурунди – ту взаимообусловленность, которая порождала и укрепляла социально-экономическую, идеологическую и социально-психологическую базу для сохранения в них этнократических режимов. Прежде притягивавшиеся друг к другу, как противоположные полюса, эти государства, став однозначными полюсами, в своем дальнейшем историческом движении пошли каждое своим особым автономным путем. После двух гражданских войн (1996–1997 и 1998–2003 гг.) из этой ловушки регионального этнополитического взаимодействия удалось выбраться и Заиру (ДРК).