Pax Africana: континент и диаспора в поисках себя

С точки зрения африканцев, эти мелкие уколы самолюбия – наказание ничтожное по сравнению с масштабами совершенного африканерами зла, но многие африканеры этого не понимают и не принимают. Во-первых, они не проиграли войну – АНК не победил их, но относится к ним как к побежденным. Во-вторых, им обещали национальное примирение, а вместо этого они видят только месть. Наконец, в-третьих, они искренне раскаялись и просили прощения, в отличие, например, от Молодежной лиги АНК, еще в конце 1990-х годов пропагандировавшей лозунг «убей фермера, убей бура», а также от Панафриканистского конгресса, боровшегося под девизом «один поселенец, одна пуля». По их христианским понятиям, прощение должно было быть им даровано.[297]

Абсолютное большинство черных считает, что африканеров более чем простили: их не убили, не выгнали из страны, не выселили из домов и даже не отобрали у них пенсии. Более того, правительство до сих пор не привлекло к суду почти никого из тех, кто отказался давать показания Комиссии правды и примирения, созданной Нельсоном Манделой, и кого оно должно было бы привлечь к суду по закону. Все высшее руководство бывшего режима осталось безнаказанным. Компенсация, предусмотренная законом для жертв апартхейда, выявленных Комиссией правды и примирения (всего 22 тыс. человек), ничтожна, от 17 тыс. до 24 тыс. рандов (примерно от 2 до 3 тыс. долл. США) в год в течение шести лет. Но и она до сих пор не выплачивается. Единовременные пособия от 2 до 6 тыс. рандов, которые Комиссия заплатила 13 тыс. человек, выглядят и вовсе насмешкой.[298] Попытка энтузиастов организовать репарации через суд пока ни к чему не привела.

Но с точки зрения африканеров, особенно молодежи, которая не знала апартхейда, прощения не последовало: в стране, которую они считают своей, они чувствуют себя гражданами второго сорта.

Новое африканерское «мы»

Искренность и масштабы раскаяния африканеров недооценивать нельзя. Ведь многие искренне ужасались и каялись во время работы Комиссии правды и примирения и несколько лет после ее окончания. По-разному каялись и переосмысливали свою историю африканерские писатели и поэты. Именно об этом знаменитый роман Джона Куцие «Бесчестье», да и другие его романы. Об этом же писали и такие разные писатели, как Андре Бринк, Риан Малан и Анки Крох, и публицист Макс дю Приа. Статья Крох о национальном примирении называлась «Я смущена прощением»; статья Малана на ту же тему – «Дар столь большой, что я задохнулся от него».[299] Столп апартхейда, бывший министр законности и порядка, Адриаан Флок публично омыл ноги Фрэнка Чикане, священника и в то время генерального директора канцелярии президента Мбеки, которого Флок в бытность свою министром дал распоряжение отравить. В конце 1990-х годов среди молодых африканерских пар распространилось поветрие брать на воспитание черных детей-сирот. Поддержка Национальной партии стала падать не тогда, когда она была в правительстве национального единства с АНК, а после того, как она из него вышла.

На протяжении нескольких лет после прихода к власти черного большинства африканеры каялись, молчали или уезжали. Только самые правые вели арьегардные бои за создание на территории ЮАР независимого африканерского «народного государства» (Фолькстат), да Буремах тайно обсуждал свои безумные планы. В 1997 г. известный журналист Шон Джонсон писал, что белые чувствуют себя отчужденными и выбирают «уход» – внешнюю или внутренюю эмиграцию.[300]

Правительство Мбеки решило, что с политическим африканерским национализмом покончено навсегда, и перестало принимать эмоции африканеров в расчет. В июне 2006 г. министр госпредприятий Элек Эрвин сказал африканерским лидерам: «Такого понятия, как африканер, не существует». Эту фразу они цитируют до сих пор.[301] В апреле 2007 г. газеты обошла история с разрушением в Стандертоне памятника 150-летию бурского трека – стеллы с отпечатками колес бурских повозок и мемориальной доской. По распоряжению Квина Радебе-Кумало, мэра города, установленный в 1988 г. памятник был не просто снесен, но и раздроблен на мелкие куски. По сообщению газеты «Билд», он прокомментировал свои действия словами: «Этот кусок чего-то ничего для нас не значит».[302] Позже национальное руководство АНК отказалось поддержать эту акцию и объявило о том, что проведет расследование инцидента,[303] но вред, конечно, был нанесен немалый.