Читаем Печальные тропики полностью

Таким образом, исследователи должны были объяснить, как всего за несколько тысяч лет эти кочевники распространились по всей протяженности западного полушария, приспосабливаясь к разным климатическим условиям; как они открыли, освоили и засеяли огромные территории дикими видами растений, которые превратились в их руках в окультуренные табак, фасоль, маниоку, сладкий батат, картофель, арахис, хлопок и маис; и как, наконец, зародились и развились цивилизации в Мексике, Центральной Америке и в Андах, далекими наследниками которых являются ацтеки, майя и инки. Чтобы уместить все это в заданный отрезок, нужно было сократить каждый этап развития до двух веков: так доколумбова история Америки превращалась в непрерывный ряд калейдоскопических картинок, ежесекундно сменяющих друг друга по прихоти теоретика. Специалисты из-за океана словно пытались навязать коренной Америке то отсутствие глубины, которое характеризует современную историю Нового Света.

Подобные теории были опровергнуты открытиями, которые значительно отодвигают дату, когда человек проник на континент. Есть факты, подтверждающие существование ныне исчезнувшей фауны: наземный ленивец, мамонт, верблюд, лошадь, древний бизон, антилопа, рядом с костями которых нашли оружие и орудия из камня. Присутствие некоторых из этих животных в таких местах, как долина Мехико, предполагает климатические условия, отличные от тех, что преобладают в настоящее время, и должно было пройти несколько тысячелетий, чтобы они изменились. Радиоуглеродный анализ археологических останков подтвердил эти предположения об их возрасте. Значит, нужно признать, что человек обитал на территории Америки по меньшей мере 20 000 лет назад; в некоторых местах он начал выращивать маис более 3000 лет назад. В Северной Америке почти везде находят следы присутствия человека, датируемые возрастом от 10 000 до 12 000 лет. Одновременно датировки основных археологических пластов континента, полученные методом радиоуглеродного анализа, отодвигаются от 500 до 1500 лет назад от предполагаемых ранее. Словно японские цветы из сжатой бумаги, которые раскрываются, когда их кладешь в воду, доколумбова история Америки обрела внезапно объем, которого у нее не было.

Установление этих фактов повлекло за собой новую проблему: как заполнить эти громадные периоды? Мы понимаем, что миграции населения, которые я пытался отследить сейчас, – это только верхушка айсберга и что великим цивилизациям Мексики и Анд кто-то предшествовал. В Перу и в различных районах Северной Америки обнаружены следы первых обитателей: за племенами, не знающими земледелия, следовали общины, жившие в деревнях и занимавшиеся огородничеством, но незнакомые еще ни с маисом, ни с глиняной посудой. Затем появились поселения людей, изготавливавших резные фигурки из камня и обрабатывавших драгоценные металлы, причем в более свободном и вдохновенном стиле, чем те, кто пришел им на смену. Инки Перу, ацтеки Мексики, определившие, как мы привыкли верить, ход и расцвет всей американской истории, также отдалены от этих живых источников, как наш стиль ампир от древнеегипетских и древнеримских, у которых он столько перенял. Во всех трех случаях тоталитарное искусство, с его стремлением к грандиозности за счет скатывания к упрощению и ограниченности, – это отражение государства, желающего утвердить свою мощь, направляя все свои ресурсы в другие области – на войну или управление, в ущерб утонченности культуры. Даже памятники майя свидетельствуют об упадке блистательного искусства, которое достигло своего апогея за тысячелетие до них.


Рис. 30–31. Жители древней Мексики. Слева – с юго-востока страны (Американский музей естественной истории), справа – с побережья залива (Выставка мексиканского искусства, Париж, 1952)


Рис. 32–33. Слева: изображение, относящееся к культуре Чавин на севере Перу; справа: барельеф «Танцующие», Монте Альбан, Южная Мексика


Откуда же приходили основатели? Теперь мы уже не можем дать уверенного ответа и вынуждены признать, что ничего об этом не знаем. Передвижения населения в районе Берингова пролива были очень сложными, позже в них приняли участие эскимосы. Приблизительно тысячу лет до них существовали палеоэскимосы, культура которых напоминает древнекитайскую или скифскую; и в течение очень долгого периода, может быть, от восьмого тысячелетия до кануна христианской эры в том районе жили разные народности. Благодаря скульптурам, восходящими к первому тысячелетию до нашей эры, мы знаем, что древние жители Мексики представляли физический тип, очень удаленный от типа современных индейцев: плосколицые безбородые азиаты с размытыми чертами и бородатые люди с орлиным профилем, который заставляет вспомнить лица эпохи Возрождения.

Перейти на страницу:

Все книги серии Наука: открытия и первооткрыватели

Не все ли равно, что думают другие?
Не все ли равно, что думают другие?

Эту книгу можно назвать своеобразным продолжением замечательной автобиографии «Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!», выдержавшей огромное количество переизданий по всему миру.Знаменитый американский физик рассказывает, из каких составляющих складывались его отношение к работе и к жизни, необычайная работоспособность и исследовательский дух. Поразительно откровенны страницы, посвященные трагической истории его первой любви. Уже зная, что невеста обречена, Ричард Фейнман все же вступил с нею в брак вопреки всем протестам родных. Он и здесь остался верным своему принципу: «Не все ли равно, что думают другие?»Замечательное место в книге отведено расследованию причин трагической гибели космического челнока «Челленджер», в свое время потрясшей весь мир.

Ричард Филлипс Фейнман

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы
Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Как появились университеты в России? Как соотносится их развитие на начальном этапе с общей историей европейских университетов? Книга дает ответы на поставленные вопросы, опираясь на новые архивные источники и концепции современной историографии. История отечественных университетов впервые включена автором в общеевропейский процесс распространения различных, стадиально сменяющих друг друга форм: от средневековой («доклассической») автономной корпорации профессоров и студентов до «классического» исследовательского университета как государственного учреждения. В книге прослежены конкретные контакты, в особенности, между российскими и немецкими университетами, а также общность лежавших в их основе теоретических моделей и связанной с ними государственной политики. Дискуссии, возникавшие тогда между общественными деятелями о применимости европейского опыта для реформирования университетской системы России, сохраняют свою актуальность до сегодняшнего дня.Для историков, преподавателей, студентов и широкого круга читателей, интересующихся историей университетов.

Андрей Юрьевич Андреев

История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука
Она смеётся, как мать. Могущество и причуды наследственности
Она смеётся, как мать. Могущество и причуды наследственности

Книга о наследственности и человеческом наследии в самом широком смысле. Речь идет не просто о последовательности нуклеотидов в ядерной ДНК. На то, что родители передают детям, влияет целое множество факторов: и митохондриальная ДНК, и изменяющие активность генов эпигенетические метки, и симбиотические микроорганизмы…И культура, и традиции, география и экономика, технологии и то, в каком состоянии мы оставим планету, наконец. По мере развития науки появляется все больше способов вмешиваться в разные формы наследственности, что открывает потрясающие возможности, но одновременно ставит новые проблемы.Технология CRISPR-Cas9, используемая для редактирования генома, генный драйв и создание яйцеклетки и сперматозоида из клеток кожи – список открытий растет с каждым днем, давая достаточно поводов для оптимизма… или беспокойства. В любом случае прежним мир уже не будет.Карл Циммер знаменит своим умением рассказывать понятно. В этой важнейшей книге, которая основана на самых последних исследованиях и научных прорывах, автор снова доказал свое звание одного из лучших научных журналистов в мире.

Карл Циммер

Научная литература