Печать Раннагарра

— Скажешь, на мне прилетел, — отмахнулся герцог. — Все равно он это проверить не сможет!

Дюранд недовольно вздохнул и, развернувшись, стал спускаться к переходу. Дождавшись, когда его фигура исчезнет в облаках тумана, Касс ментально обратился к Оливии:

— Ну что, полетели домой?

— О чем подумал Дюранд и почему ты не захотел, чтобы я это услышала? — вместо ответа задала вопрос Ли.

Почесав затылок, Касс недовольно хмыкнул:

— Так и знал, что ты спросишь.

— И?.. — не стала облегчать ему задачу Оливия.

— Ты же все слышала, — вздохнул герцог. — Неужели не поняла?

— Нет, не поняла, — разозлилась Оливия. — Можно не темнить? — возмутилась она.

— Ты, по сути, даешь начало новой ветви рода драконов, — сообщил Касс. — Твои дети будут чистокровными драконами.

— Дети?.. — из-под чешуек драконицы яростно вырвалось пламя, и она, взмахнув крыльями, резко взмыла вверх.

Ли была не просто смущена словами Касса, они лишили ее покоя и душевного равновесия. Все внутри сжималось, переворачивалось и закручивалось в какой-то невероятный клубок переплетающихся эмоций.

Дети…

Так далеко мысли Оливии о ее дальнейшей жизни с мужем не заходили.

У них был Лэйн, и девушка где-то уже на подсознательном уровне считала мальчика своим сыном, но вот о детях, которые могут появиться у нее от Кассэля, Ли даже думать не смела. Догадывался ли он, как много для нее это значит? В понимании Оливии, дети были чем-то священным — даром небес, благословением, искуплением всех грехов и самым великим счастьем. И как бы ни был жесток и несправедлив мир, дети были тем светлым и чистым, ради чего в нем стоило жить.

Хотела ли Оливия детей? Еще совсем недавно из-за метки она была уверена в том, что у нее их никогда не будет, что ей не суждено когда-либо взять на руки собственное маленькое чадо. Сейчас, когда сердце переполняла такая огромная и безграничная любовь к мужу, мысль об их собственном малыше пронзительной щемящей нотой вибрировала во всем теле, сбивала дыхание и переполняла душу непонятными, неизведанными доселе чувствами, описания которым девушка даже не могла подобрать. И отчасти Оливия была благодарна Всевидящему за то, что сейчас находилась в облике дракона. Она пребывала в таком смятении, что в человеческой ипостаси смотреть на мужа ей сейчас было бы очень сложно.

Вот только Касс даже представить не мог, что сейчас происходит с женой. Он угрюмо следил за полетом драконицы и костерил Дюранда последними словами за его длинный язык. Герцог не смел даже заикаться о детях при Оливии, чтобы не напугать ее и не испортить то, чего с таким трудом удалось достичь. Она согласилась остаться с ним ради Лэйна, и больше всего мужчина боялся, что она может передумать. Касс не мог позволить ей уйти, и удерживать силой тоже теперь не мог…

Как же мало времени у него оставалось и как же сильно хотелось жить!

Жить…

Не оглядываясь на прошлое, не сдерживая чувств, наслаждаясь каждой минутой счастья! Потому что, кажется, только сейчас он наконец понял, как нужно жить!

Вдали показались башни Ястребиного Когтя и герцог, осторожно погладив рукой спину драконицы, попросил ее приземлиться на пригорке недалеко от замка. Сторожевые на стене наверняка уже увидели огненное существо, поэтому скрываться дальше не было никакого смысла, легче было потом почистить у своих людей эти воспоминания. Пока тот, кто так изощренно охотился на драконов, не был найден, Касс не собирался разглашать тайну жены.

Спустя полчаса они прошли под поднятой решеткой ворот и на секунду замерли, разглядывая высыпавших им навстречу с зажженными факелами воинов.

— Почему покинули стены? — недовольный голос Джедда прогремел над толпой. — Марш все на свои места!

Суетливо расступаясь в разные стороны, мужчины открыли Оливии обзор, и она, раскинув руки, бросилась в объятия идущего ей навстречу мастрима.

— Джедд!

— И что это вы, на ночь глядя, весь замок переполошили? — покачал головой мужчина, прижимая к груди охотницу. — Один болван увидел вас издалека и давай орать, как резаный: — «Дракон, дракон!». Понятное дело, что остальные за ним следом кинулись…

— Не ворчи, — похлопал его по плечу Касс. — Ночью Оливии сложно оставаться незаметной. А мы очень спешили. У вас все хорошо?

— Все в порядке, вы зря волновались, — поцеловал в макушку Оливию Джедд.

— А Лэйн? — спросила она.

— А что Лэйн? — хитро прищурился мужчина. — Что ему, шельмецу, будет, когда все в замке перед ним на цыпочках ходят?

Оливия мельком оглянулась на Касса и настороженно спросила:

— Что он уже натворил?

Мастрим странно хмыкнул, а потом с улыбкой произнес:

— Да ничего особенного: воспитывает местное население на правах маленького хозяина.

Касс нахмурился, и во взгляде его застыл вопрос.

— Марси имела неосторожность пожаловаться мальчонке, что ей начальник караула прохода не дает, — Джедд замолчал, пытаясь сделать серьезное лицо, а затем продолжил: — В общем, Ойгор Тонси третий день из нужника не вылезает! Малец сказал, что пока он не прочувствует всем нутром степень своей вины — выздоровления ему не будет.