Печать Змея

— А наш мельник-рыбак не сильно-то и преувеличил размер клыков. Вот только гарма опознать не смог. Оно и не удивительно — вообще непонятно, откуда эта тварь в здешних местах объявилась.

— Ошейник, — заметил голем.

— Ого, действительно. И не простой, а псарный, специально на гарма рассчитанный. И, если я не ошибаюсь, к такому ошейнику прилагается управляющий свисток. Постой-ка!

Мэт принюхался. От тела отчетливо пахло мертвечиной и ароматом каких-то трав. И совсем не пахло зверем, хотя должно было — несмотря на различные сказки о происхождении этих тварей, гармы были хоть и невероятно опасными, но все же животными…

— Эй-эй, полегче, папаша! — разумеется, Айвен был уверен, что в случае необходимости с легкостью расправится с этим увальнем, но все же это был отец Фелины. И начальник городской стражи.

— Не трепыши, резала, и не таких раскудыкивал, — неожиданно перешел на хипу господин Рабан.

Он закрыл дверь комнатушки, в которой не оказалось даже окон, и повернулся к юноше. Улыбка его не предвещала ничего хорошего.

— Я… Я не понимаю, о чем вы говорите! — вжался в стену Печатник. — Это что, какая-то очередная глупая проверка?

— Ну конечно, друг мой. Вот только на этот раз я не стану смотреть на "дознавателя", которого ты как-то смог перехитрить. Но меня ты не обманешь, щенок. На меня смотри! Кто я? Кого ты видишь перед собою?

— Начальника городской стражи в гневе, и ума не приложу, чем ваше негодование вызвано. Или вы по-прежнему считаете, что это я подбросил вам змей?

— Да забудь ты про этих змей! Сейчас я в первую очередь — любящий отец. И дочь свою я в обиду никому не дам. Понял?

— Конечно понял. Это все, что вы мне хотели сказать? Тогда, пожалуй, я пойду.

— А ну стой. Думаешь, напялил на себя маску антиквара да посидел год тихонечко, так уже и воровской колер с себя смыл, а? Айвен Мелис, двадцати пяти лет отроду, восемь раз судимый и четырежды обвиненный в краже чужого имущества. Мне продолжать? Не тянет назад, в Боргард-то? А то ведь я живо могу тебя туда снова запрятать, чтобы ты и на шаг не вздумал приближаться к моей дочери, сопляк! И даже сам Многорукий тебя больше оттуда не вытащит.

— Ах вот оно что, — юноша понял, что скрываться бесполезно, — Фелина знает?

— Узнает, — заверил его отец девушки, — Неужели ты думал, что никто не узнает?

— Конечно нет, я собирался все рассказать… При удобном случае… Попозже…

— Итак. Что забыл в моем доме один из самых пронырливых воров Кияжа, который считается едва ли не названным сыном главы воровской Гильдии?

— Вообще-то сейчас я — уважаемый и честный антиквар. А все остальное, это дела прошлых лет, о которых лично я не хотел бы вообще вспоминать. Хотя, — юноша печально вздохнул, — порою вынуждают. Если вы копались в моем прошлом, то и об этом должны были разузнать. Сейчас я чист.

— Нельзя отмыться от той грязи, в которой ты запачкался. Я знаю о тебе все. Ты даже представить ее можешь, как тебя "любят" твои бывшие коллеги по карманному ремеслу. Столько гадостей я даже от заключенных Боргарда в свой адрес не слышал. Ты пользуешься популярностью, мой друг.

— Так, кажется, мне пора уходить, — Айвен попытался проскользнуть мимо господина Рабана, но тот схватил его за плечо и швырнул на стену.

— Стоять! Пока я не выбью из тебя всю правду, ты и шагу отсюда не сделаешь.

— Ах так?

Юноша уже привычно "скользнул" вдоль своего мана-контура, отмечая местоположение Печатей. И разочарованно вздохнул: пара походных татуировок да загадочная Печать Змея. Конечно, знак Ферро можно использовать и для нападения, но не против отца Фелины же? Будь тот змеей, можно было бы применить "подарок" Моако.

Айвен усмехнулся своим мыслям, но стражник его усмешку истолковал иначе.

— Надеешься на своих покровителей? — он приблизил лицо к лицу вора. — Понятия не имею, как ты заполучил в приятели графа Иррена или банкира Ритора, но сейчас здесь только ты и только я. Понимаешь?

Господин Рабан вытащил из кармана украшение в виде хрустального комара размером с полпальца. Очень большого пальца. Печатник вздрогнул.

— Ого? Значит, тебе знакома эту штучка? Красивая, правда? Может, "дознавателя" ты и смог перехитрить, но его — вряд ли.

— Ничего у вас не выйдет, только артефакт испортите, — угрюмо пробормотал юноша. Арсенал использованных отцом Фелины средств произвел на него впечатление.

— Почему это?

— Вот почему.

На краткий миг на щеке Айвена вспыхнул символ: контур канцелярской печати. Этот простой рисунок, тем не менее, произвел сильное впечатление на господина Рабана.

— Ага, — глубокомысленно заметил тот и немного погодя веско добавил, — Вот оно как, значит.

Юноша в ответ лишь виновато развел руками.

Разумеется, начальник городской стражи знал о существовании Тайной Канцелярии. Как-никак, и стража и Канцелярия занимались одним делом: обеспечивали порядок на улицах и безопасность граждан королевства, и порою их интересы пересекались. Приходилось сотрудничать с этими заносчивыми обладателями символа печати на щеке, а то и вовсе бегать по их указке и гонять своих ребят, словно служебных псов.