Пейзаж

Дома всё было по-старому, кроме нового дивана и квадратной тумбочки, на которой стоял чёрно-белый телевизор. Окно заколотили, потому что с той стороны пристроили кухню, свет проникал только через крошечное застеклённое окошко под самой крышей. Стены были всё так же обклеены старыми газетами бог весть какого года. На пожелтевшей бумаге ещё можно было прочитать пару статей тех лет, сейчас они звучали крайне забавно. «Если бы ты пожила здесь с годик, то поняла бы, почему для меня так важно всё, чего я добился. Когда я делал выбор в твою пользу, то на восемьдесят процентов из-за твоего отца, его веса в обществе. Но на двадцать процентов — из-за того, что ты добрая и честная. Мне нужен твой отец, я рассчитываю благодаря его поддержке добиться своих целей. Ещё я могу сказать тебе, что до встречи с тобой у меня была девушка. Её отец — профессор в университете. У нас с ней были крепкие отношения. Я уже практически женился, но встретил тебя. Ты и твой отец для меня гораздо важнее, чем она и её отец, потому что в нашей стране профессор — это работа, так сказать, для души, денег особо не заработаешь. От него мне проку примерно столько же, сколько от этих старых газет — то есть никакого. Поэтому я не колеблясь порвал с ней. Я на сто процентов уверен, что ты мне нужна, и ничего не боюсь и обязательно добьюсь тебя». Он говорил, чеканя слова, звучали они очень веско. Она ошеломлённо слушала, у неё всё лицо сводило от этих слов, и оно, и так уже не первой молодости, стало просто гримасой. Наконец она залепила ему звонкую пощёчину и пулей вылетела оттуда.

Седьмой только равнодушно улыбнулся. Он был совершенно уверен в том, что она сменит гнев на милость. Он знал, что она нуждается в нём больше, чем он в ней. Один писатель написал роман под названием «Лучше трагедия, чем отсутствие драмы».[26] Седьмой роман не читал, но ему ужасно понравилась тема, которую затронул автор, — как говорится, лучше чёрт, чем ни черта. В конце концов она придёт к такому же выводу, подумал он.

План Седьмого оказался столь же безупречным, как и стратагемы великого полководца древности Чжугэ Ляна.[27] Не прошло и трёх дней, как она с опухшими от слёз глазами прибежала обратно к Седьмому. У неё не было другого мужчины, на которого она могла бы рассчитывать. Только Седьмой. Да и, положа руку на сердце, он не был худшей кандидатурой. Она сказала, что поступила слишком импульсивно, не смогла взглянуть на ситуацию его глазами. Попросила простить. Седьмой молча выслушал её, потом подошёл и поцеловал. От радости из глаз её снова брызнули слёзы. Ну и что, что он использует её для своих целей, она ведь тоже использует его, чтобы начать жить с чистого листа. В тот день Седьмой дал ей всё, чего она так желала. Самое примитивное наслаждение, какое есть в жизни, оживило и её увядающую внешность. Когда она тем вечером, сияющая, появилась перед друзьями, им показалось, что это другой человек, настолько она изменилась. Седьмой вернул ей молодость. Поэтому она ещё больше уверилась в том, что ей нужен именно он, и стала ещё ревностнее беречь его от внимания других женщин.

На самом деле Седьмой вовсе не был повесой. Все свои усилия и интерес он направлял совершенно на другое. Не понимать этого — значит, недооценить Седьмого. Он считал, что придавать слишком много значения плотским желаниям — удел идиотов, ну или животных. А Седьмой себя ни к тем, ни к другим не относил. Его целью было попасть в высшие слои общества, стать всемогущим, стать человеком, с которым будет считаться весь мир, которому будут подчиняться беспрекословно. Он хотел изничтожить своё бедное происхождение, покончить с ним раз и навсегда, кардинально изменить судьбу. Седьмой хотел спастись. Он чувствовал ответственность перед самим собой, он заслуживал того, чтобы жить прекрасно, как другие. А иначе, обиженный судьбой, он и после смерти не найдёт успокоения и превратится в бесприютного духа.

Седьмой сам вызвался перевестись в обком комсомола. Как-то ему попалась на глаза статистическая таблица со сведениями о дальнейшей карьере комсомольских кадров. Он не запомнил, на какую конкретно работу их потом перевели, но в памяти засело, что практически каждый получил довольно высокий пост и их карьера пошла вверх. У него так и стояла перед глазами эта вереница должностей, упорядоченных по рангу, она ледяной змеёй обвила его сердце. Он даже вздрогнул от холода — а потом его охватила безудержная радость. Он понял, что нашёл, наконец, короткий путь к успеху.