Пейзаж с ивами

Руки покойника в широких рукавах безвольно свисали, ноги были широко раздвинуты. Когда его ударили, он, должно быть, стоял возле стола, и сила удара отбросила его в массивное кресло из эбенового дерева. Судья пощупал руки и ноги: тело еще не окоченело. Засучив рукава, он убедился, что на руках покойника не было синяков или иных признаков насилия. Он выпрямился. Судебный врач позднее проведет более тщательный осмотр.

На полу рядом с черной шапочкой убитого лежал хлыст с короткой рукоятью и длинными ремнями. Он заметил, что в ремнях запутались какие-то увядшие цветы и несколько черепков: должно быть, остатки вазы из белого фарфора с синим рисунком или сосуда, в котором были цветы. На столе возле свечи стоял большой кувшин из зеленой керамики для имбиря и тарелка, наполненная имбирными сладостями. Густой сироп был черным от облепивших его мух. Возле обитой войлоком корзинки для чайника стояли две фарфоровые чашки; в одной оставалось немного чая, другая была совершенно чистой. Еще одно кресло было плотно придвинуто к столу с другой стороны: очевидно, им никто не воспользовался.

Судья вздохнул. Поглаживая длинную бороду, он рассматривал неподвижную фигуру. Какая жалость, что он никогда не встречал господина И! Теперь, чтобы составить представление о личности покойного, ему придется полагаться на информацию из вторых рук. Но даже и эту информацию получить будет непросто. В отличие от Мэя, И всегда был тесно связан со «старым миром». Помимо Мэя и Ху, у него не было близких друзей. Но судье также ни разу не доводилось встречать Ху. Он мучительно напрягал память, но не мог припомнить, чтобы Мэй когда-либо упоминал И или Ху.

— Как хотел бы я хотя бы знать, каким было выражение его лица! — грустно пробормотал он.

Но теперь, после того как половина лица уничтожена, даже это было сделать нелегко. Длинное лицо болезненного цвета, с тонким ртом, седыми усами и растрепанной козлиной бородкой. Вот и все. Он был несколько выше среднего роста и довольно худощавый.

Судья глубоко вздохнул. Вообще-то, внешний облик не так уж много и значит. Намного важней характер покойного. Именно в этом всегда можно отыскать лучший ключ к раскрытию убийства. Глядя на обезображенное лицо, судья гадал: неужели И тоже жил преимущественно в прошлом?

Глава 9

Раздумья судьи Ди были прерваны появлением Дао Ганя и служанки. Помощник велел ей подождать у дверей, а сам подошел к судье и шепнул:

— Служанка ненавидела И, ваша честь. У нее есть что о нем порассказать. — Бегло окинув взглядом труп, он поинтересовался: — У вас есть какие-то соображения относительно того, как это произошло, ваша честь?

— Убийца был либо близким другом, либо человеком низкого социального положения, — медленно произнес судья. — Я делаю такой вывод исходя из того, что, хотя И принимал убийцу лично, он не предложил ему ни стула, ни даже чашки чая. После того как И пришел с ним сюда в галерею, сам он сел, выпил чашку чая и съел что-то из имбирных сластей, разумеется, если не сделал этого раньше, пока дожидался посетителя. Потом вспыхнула яростная ссора, возможно, даже рукопашная схватка. Видишь этот хлыст на полу и разбитую цветочную вазу? Когда И закричал, посетитель убил его ударом тяжелого тупого предмета. Судя по форме и характеру раны, я полагаю, что это была толстая дубинка с закругленным концом. Этот удар был нанесен с чудовищной силой, Дао Гань. Убийца должен быть мужчиной довольно крепкого телосложения. Вот и все, что я пока могу сказать. Будем искать вещественные улики.

Он поманил служанку, направился к лежанке и присел на ее край.

Служанка подошла, избегая смотреть на покойника, и со сложенными руками предстала перед судьей. Невзирая на угрюмое выражение ее лица, судья Ди любезно спросил:

— Как тебя зовут?

— Кассия, ваша честь, — коротко ответила она.

— Как давно ты здесь служишь, Кассия?

— С того момента, как я себя помню. Я родилась и выросла в этом доме.

— Понятно. А твоя хозяйка постоянно пребывает в таком состоянии?

— Нет, ваша честь. Она начинает путать прошлое и настоящее, только когда волнуется. — Окинув труп в кресле презрительным взглядом, служанка продолжала своим скрипучим голосом: — Во всем виноват он. Это был подлый, жестокий человек, и он вполне заслужил такой конец. Жаль, что его убили сразу. Этого мерзавца следовало бы помучить, как он мучил других, особенно свою бедную жену.

— Его жена отзывалась о нем как о достойном и добром человеке, — холодно проговорил судья. — Сила любви на короткое мгновение очистила ее рассудок, когда, стоя передо мной на коленях, она умоляла меня покарать его убийцу.

Служанка пожала широкими, костлявыми плечами.