Пейзаж с ивами

Теперь, когда он мог отчетливо рассмотреть лицо Синицы при свете больших фонарей, ему показалось, что в ее глазах появился мягкий блеск, что придало Ма Жуну дополнительную решимость.

— Я был бы очень рад встретиться с тобой снова, — сказал он. — Совсем не для того, о чем ты подумала, а чтобы лучше познакомиться друг с другом. Давай условимся о каком-нибудь месте встречи?

Она пригладила мокрые волосы.

— Ну, скажем, если ты послезавтра сможешь в полдень прийти в «Таверну пяти блаженств», то я постараюсь появиться там, и мы вместе съедим по чашке лапши. Поскольку я акробатка, то считаюсь отверженной, но зато могу появляться на людях с тем мужчиной, с каким пожелаю. Разумеется, если ты не возражаешь, что тебя увидят со мной.

— За кого ты меня принимаешь? Я буду там… госпожа акробатка!

Глава 13

Рано утром, как только рассвело, судья Ди, еще в ночном платье, вышел на мраморную террасу. Толстая, непроницаемая стена желтого тумана, окутавшая его, была достаточно красноречивой. Точно такой же туман он наблюдал уже в течение последних трех недель. А это означало, что не предвидится ни ветерка, ни перемены погоды, а следовательно, рассчитывать на дождь не приходится. Несчастному городу предстоял еще один жаркий, пропитанный миазмами, удушливый день.

Он вернулся в комнату и захлопнул за собой дверь на террасу. В просторной комнате с низким потолком было жарко, но он предпочел отгородиться от болезнетворного тумана. Обычно эта комната, расположенная на верхнем этаже губернаторского дворца, летом использовалась для небольших пирушек, чтобы гости могли на мраморной террасе наслаждаться вечерней прохладой. После введения чрезвычайного положения, когда Верховный совет передал дворец столичного губернатора в распоряжение судьи Ди, он решил оборудовать здесь свои личные покои. Четыре стола для праздничных торжеств было приказано разместить квадратом, в центре которого и оказался его письменный стол. На одном из столов лежали все досье и документы, имеющие отношение к текущим городским делам, на втором — связанные с чрезвычайными мерами, на третьем — бумаги Верховного суда, а четвертый был завален документами по вопросам снабжения города продовольствием, поэтому, когда он сидел за своим столом и работал, все эти документы оказывались у него под рукой.

У задней стены находились лежанка и чайный столик с четырьмя стульями, а в углу — простой умывальник. После того как он отправил трех своих жен с детьми в загородный дом к одному из друзей, живущему к югу от имперской столицы, судья Ди ел, спал и работал здесь.

Именно из этой комнаты он управлял всеми городскими делами, которые глава империи лично доверил ему три недели назад. Тогда император, двор и кабинет министров, равно как и все правительственные учреждения, переехали в резиденцию в прохладной горной долине, примерно в сотне ли[2] от столицы. Там был возведен временный город из шатров и легких строений, который теперь и являлся административным центром огромной Китайской империи. Многолюдная столица, население которой сократилось на две трети, превратилась в подобие островка, отгороженного от мира Черной Смертью, марширующей по улицам города. На долю судьи Ди выпало управлять этим охваченным ужасом городом в период чрезвычайного положения.

Десятки чиновников и курьеров помогали ему поддерживать связь между его импровизированными домашними покоями и важнейшими отделами городской администрации, которые он приказал разместить во дворце. Управление военными делами, которое находилось в совместном ведении Ма Жуна и Цзяо Тая, располагалось ниже, на третьем этаже; архивное ведомство, порученное Дао Ганю, — на втором, а городская канцелярия, как и в прежние времена, занимала весь первый этаж дворца.

Вошел дневальный и поставил на чайный столик чашку риса и блюдо с соленой рыбой и овощами. Судья Ди присел к столу. Но не успел он взять палочки для еды, как понял, что у него совсем нет аппетита. Накануне они за полночь засиделись с Дао Ганем, составляя официальные документы и обращения к народу. Два часа, что ему удалось потом вздремнуть, были беспокойными, прерывались кошмарами. После этого тяжелого сна он чувствовал себя еще более уставшим. Горло пересохло, и он с жадностью выпил чашку крепкого горячего чая. Когда он налил себе вторую, вошел Цзяо Тай. Пожелав судье доброго утра, он тоже налил себе чай и сказал:

— В Новом городе все спокойно, ваша честь. Только около часа назад произошло одно серьезное преступление. Четыре трупоноса, которых вызвали в дом к одному умершему от чумы военному, попытались изнасиловать вдову и двух ее дочерей. К счастью, их крики привлекли внимание проходившего мимо патруля, и негодяев арестовали. В соответствии с вашими указаниями, ваша честь, я велел стражникам немедленно отвести их на площадь, где проводится сожжение трупов и собирается большинство трупоносов. Там их и обезглавили, даже не снимая их черных капюшонов.

Судья Ди кивнул.

— Я уверен, что это послужит хорошим уроком. Сколько у нас всего этих трупоносов?