Пеле. Я изменил мир и футбол

Даже после Кубка мира 1954 года Бразилия ровным счетом ничего не сделала для того, чтобы исправить свою репутацию: играя с другими командами Южной Америки в отборочных матчах очередного чемпионата, мы по-прежнему раскрепощенно и ярко выступали против уступающих в классе противников, но сдувались перед сильными парнями. В 1957 году бразильская команда разгромила Эквадор со счетом 7:1 и Колумбию – 9:0, но была сама разбита аргентинцами (0:3) и – самое невыносимое – уступила со счетом 2:3 нашим давним заклятым врагам – Уругваю. Нуждаясь в единственной последней победе над Перу, чтобы пройти отборочный турнир и попасть на Кубок мира 1958 года, Бразилия еле-еле одержала ее с минимальным преимуществом: общий счет в двух матчах был 2:1.

Между тем в самой команде царил организационный бедлам, который приводил к постоянным и весьма неудачным перестановкам игроков, непрерывным заменам лидера команды и смене семи различных тренеров за предыдущие три года. За четыре месяца до начала чемпионата в Швеции место тренера нашей команды все еще оставалось вакантным.

Руководство просило нас приехать в Рио 7 апреля. Помимо этой даты, нам ничего не было известно о том, чего нам ждать – и, честное слово, нас действительно ожидал сюрприз! Едва прибыв на место, мы, вместо того чтобы отправиться бегать с мечом на тренировочном поле, направились прямиком в местную больницу Санта-Каса-де-Мизерикордия.

Там я вместе с тридцатью двумя другими игроками был подвергнут внушительной серии медицинских осмотров нейрохирургами, рентгенологами, зубными врачами, кардиологами и прочими специалистами. Какова была цель? Она заключалась в том, чтобы отсеять одиннадцать футболистов. Лишь двадцать два из нас смогут поехать в Швецию. Все это, разумеется, было не случайно: хотя вслух об этом никто ничего не говорил, эти проверки явились прямым результатом полученных в 1950 году уроков. Иными словами, предполагалось, что хроническая нищета и недоразвитость Бразилии определенным образом сказались на игре нашей команды против Уругвая, и теперь планировалось использовать все имеющиеся в распоряжении научные возможности, с тем чтобы избавиться от игроков с медицинскими проблемами. Однако это легче было сказать, чем выполнить. Здесь стоит кратко напомнить о том плачевном состоянии, в котором оставалось здоровье населения Бразилии в середине 1950-х годов.

В некоторых сельских районах страны половина младенцев умирала, не прожив и года. У каждого третьего бразильца были глисты. Средняя продолжительность жизни едва дотягивала до сорока шести лет (по сравнению с почти семидесятью годами в Соединенных Штатах). И хотя все в нашей группе из тридцати трех человек, прибывшей в Рио, выглядели здоровыми спортсменами в расцвете лет, врачи были настроены выявить, не таятся ли под этой маской какие-либо из известных эпидемических недугов и другие заболевания.

Для того чтобы соответствовать представлению врачей об идеальном спортсмене, нескольким игрокам тут же, на месте, вырвали зубы. Другим быстренько удалили нёбные миндалины. А некоторых все же отправили домой, поскольку их физическое состояние не отвечало требованиям.

Помимо этого, два игрока удостоились особого внимания. Одним из них был Мануэль Франсиско дос Сантос, игравший правым нападающим за клуб «Ботафого» и более известный под прозвищем Гарринча, что значит «птичка». На первый взгляд казалось, что Гарринча был образцом для демонстрации всех тех физических недостатков и заболеваний, выявлением которых занимались бразильские врачи. Его позвоночник был деформирован, левая нога была короче правой на два с половиной дюйма, а правая, в свою очередь, уродливо искривлена вовнутрь. Гарринча, возможно, никогда бы не был приглашен в команду, если бы другой игрок, полузащитник Жулиньо, выступавший за итальянский клуб, не отказался от предложения, сказав, что оно должно быть сделано тому, кто продолжает играть в Бразилии. Врачи всей больницы собрались подивиться ногам Гарринчи, покрытым шрамами и синяками от столкновений и ударов, полученных им от соперников. При проверке умственных способностей Гарринча продемонстрировал слабые результаты: в анкете, где надо было заполнить строку с указанием профессии, он написал то ли «atreta», то ли «athrete», вместо «atlete» (по-португальски «спортсмен». – Прим. пер.). Хотя по правде сказать, если бы главным критерием избрали правописание, то в 1958 году Бразилия не отправила бы в Швецию ни одного футболиста! Врачи же после довольно тщательного обследования пришли к выводу, что его ноги, как ни страшно на них было смотреть, функционировали отлично – ну, более или менее. Гарринча получил допуск и вошел в команду.