Пеле. Я изменил мир и футбол

Тренеры долго совещались, детально все обсудили и пришли к заключению, что риск, связанный с тем, чтобы взять меня в Европу, все же сто́ит потенциальной отдачи. Не уверен, что на их месте я смог бы принять такое же решение. Но Божией милостью и благодаря вере в меня врачей и тренеров все обошлось; в противном случае моя жизнь сложилась бы совершенно иначе.

Честь представлять свою страну

Всего несколько лет назад, в Бауру, я мечтал стать летчиком. В городе было небольшое летное поле, и я целые дни проводил около взлетной полосы, наблюдая за взлетом и посадкой самолетов и планеров, а иногда прогуливал школу, чтобы посмотреть на летчиков в кожаных куртках и защитных очках. Все это казалось мне невероятно привлекательным, словно некий пропуск в новую и более увлекательную жизнь.

Однажды мы услышали, что в аварии разбился планерист. Это было воспринято как самое драматичное происшествие в истории Бауру. Мы с друзьями первыми прибежали на место крушения и принялись с близкого расстояния разглядывать дымящиеся обломки планера. Затем мы побежали к больнице и попытались рассмотреть что-нибудь сквозь грязное окно. Никаких сомнений – там, на столе для аутопсии, действительно лежало тело погибшего летчика. Я был поражен, мне никогда не приходилось видеть труп. Врач попытался шевельнуть руку бедняги. Поскольку тело, должно быть, уже окоченело, для этого потребовалось усилие; врач резко рванул руку, из мертвеца струей хлынула кровь. Мы с друзьями закричали от ужаса и рванули что было мочи домой. Этот кошмар снился мне потом месяцами, если не годами.

Как вы можете себе представить, этот случай на какое-то время отбил у меня охоту летать. Так что 24 мая 1958 года, когда я поднялся на борт «DC-7» авиакомпании «Панэйр», вылетавшего в Европу, стал первым днем, когда я оказался в самолете. Я медленно поднимался по трапу, с огромной повязкой на правом колене, весь на нервах из-за предстоящего полета и – еще больше – из-за вероятности того, что из-за травмы не смогу вообще играть. Не отправят ли меня обратно в Бразилию, как только мы прибудем в Европу? Меня подташнивало от таких мыслей.

Впрочем, не успели мы взлететь и лечь на курс, как мрак рассеялся. Зубной врач команды, д-р Марио Триго, был весельчаком, способным поддерживать живую атмосферу, он организовал нечто вроде игры-викторины: он задавал нам вопросы, а мы должны были дать максимально возможные тупоумные ответы. Когда мы приземлились в Ресифи, городе на северо-восточном побережье Бразилии, чтобы заправиться, в аэропорту нас встретили тысячи жителей, кричавших, подбадривавших нас, желавших нам удачи. Это помогло нам хотя бы частично избавиться от чувства горечи, оставшегося после игры с «Коринтианс», и напомнило о том, что на нашей стороне вся страна. Мы также начали укреплять личные связи и устанавливать дружеские отношения друг с другом, то есть заниматься тем, что столь необходимо игрокам в любой команде и особенно в сборной.

Ничто не сближает людей так, как честь представлять свою страну. Ну и поскольку речь идет о Бразилии, одной из важных форм укрепления дружеских уз было присвоение каждому глупого прозвища, несмотря даже на то, что у некоторых уже было два или три других. Жилмара прозвали Жирафом из-за его длинной шеи. Де Сорди получил прозвище Голова, поскольку его голова действительно была огромной. Дино Сани заработал кличку Коленка, потому что его лишенная волос голова походила на голую коленку. Некоторые прозвища были столь вульгарны, что публиковать их совершенно недопустимо. Диди стал Черной цаплей, а Маццола – Каменным лицом. Комизм моего физического несоответствия, по-видимому, убедил всех в том, что будет уморительно дать мне прозвище Алемао – «немец».

Пеле был удостоен премии Эдинбургского университета за «значительный вклад в области гуманитарной помощи и защиты окружающей среды, а также за свои спортивные достижения»

Нашим первым «портом прибытия» в Европе стал Лиссабон, где мы вновь заправились. Далее наш путь лежал в Италию, где были запланированы две тренировочные игры с итальянским клубом «Фиорентина» из Флоренции и миланским «Интернационале», обе из которых я пропустил из-за своего колена. Перед матчами наша команда совершила автобусную экскурсию по Риму. Мы и сами представляли собой еще то зрелище: куча деревенских ребят из Бразилии, надрывавшихся от сумасшедшего крика и смеха во время знакомства с колыбелью западной цивилизации. Нам показали Колизей, фонтан Треви, улицу Виа Винето и прочие популярные достопримечательности. По правде говоря, все это время было потрачено на нас впустую – еще задолго до того, как экскурсия завершилась, мы начали скандировать: «Обед! Обед! Обед!» Наконец, наши тренеры сдались и порадовали нас, организовав посещение большого итальянского ресторана, где мы опустошили гигантские тарелки с макаронами. Вот это мы оценили.