Пелевин и несвобода. Поэтика, политика, метафизика

В диалог с творчеством Стругацких, тянущийся через все его произведения, Пелевин вступает уже в ранних текстах517. В романе «Омон Ра» он пародийно обыгрывает тему освоения космоса – непременный атрибут советской утопии, оттепели и произведений Стругацких518. В «Жизни насекомых» присутствуют иронические отсылки к «Улитке на склоне» (1966) и «Жуку в муравейнике» (1979). Деградацию личности в потребительском обществе, тему, затронутую Стругацкими в таких текстах, как «Второе нашествие марсиан» (1961), «Хищные вещи века» (1965) и «Понедельник начинается в субботу» (1965), Пелевин исследует в романе «Generation „П“», как, впрочем, и во многих других произведениях519. В антиутопиях, написанных на исходе века, Пелевин переосмысливает мотивы и образы ада, апокалипсиса и исторического тупика, возникающие в «Граде обреченном», равно как и более поздние и более пессимистичные взгляды Стругацких на развитие общества в целом520. В «Generation „П“» и Empire V слышны многочисленные отголоски романа «Трудно быть богом» (1964) и темы «прогрессорства».

Мир «Generation „П“» перечеркивает надежды «прогрессоров» из романов Стругацких – бескорыстных технологов, помогающих менее продвинутым цивилизациям решать проблемы и развиваться. В «Generation „П“» изображен конфликт, повторяющийся затем во многих произведениях Пелевина, – конфликт личности, втянутой в гротескный социальный и исторический процесс. Молодой человек, заложник порочной социальной системы, начинает с нижних ступеней иерархии и по ходу развития сюжета добирается до вершин власти. Его подчиняют себе господствующие круги, и, занимая место среди их представителей, он становится соучастником системы. В отличие от просвещенных персонажей Стругацких, прибегающих к технологиям, чтобы помочь развитию общества, успешно или нет, Татарский и его коллеги используют достижения техники исключительно в манипулятивных целях, чтобы заполучить деньги и власть.

В глазах Пелевина братья Стругацкие олицетворяют идеалистические ценности поколения 1960-х годов, «кончившего в черную пустоту мира первым спутником – четыреххвостым сперматозоидом так и не наставшего будущего»521. Двусмысленность слова «кончившее» подчеркивает ироническую связь между сексуальными и революционными порывами, одновременно намекая на драматический конец идеалистических надежд, сопряженных с освоением космоса (одним из ключевых элементов советского мифа), оттепели и советской утопии в целом. Запуск спутника предстает как последний выплеск энергии советского политического тела, сменяющийся старческой импотенцией.

Используя узнаваемые приметы и сюжетные ходы братьев Стругацких, Пелевин в «Generation „П“» показывает, как их проекты претворяются в жизнь, но в искаженной, циничной форме. Татарский, дитя шестидесятников, взяв под контроль российское виртуальное пространство, начинает свое правление с бессмысленного распоряжения о замене пепси на кока-колу, напоминающего первый приказ Перца из «Улитки на склоне» на посту директора – «сотрудникам группы Искоренения самоискорениться в кратчайшие сроки»522, но отмеченного подобающей обстоятельствам тривиальностью. Восхождение Татарского на вершину власти и его соединение с золотым идолом богини Иштар в финале являет собой разительный контраст по сравнению не только с самоотверженными интеллигентами из романов Стругацких, но и с «пролом» Рэдриком Шухартом из «Пикника на обочине», неожиданно преодолевающим свой эгоизм в конце долгого и опасного пути к Золотому Шару. Достигнув цели, Шухарт просит не о том, что нужно ему, а о счастье для всех523.

Летучая мышь на вершине

«След» «Улитки на склоне» в романе Empire V дает представление о том, как Пелевин перерабатывает классику советской научной фантастики. Empire V повторяет сюжет, описанный в «Generation „П“»: Рома Шторкин поднимается на вершину вампирской диктатуры. Путь Ромы, как и путь Татарского, – не противостояние, а конформизм. Вместе с тем таинственное, тревожное, нечеловеческое будущее Стругацких, символом которого выступает улитка/человек, ползущий в непредсказуемое и опасное далёко, в Empire V превращается в самое банальное зло.

Во второй главе Рома, проваливший первый же экзамен при попытке поступить на физфак МГУ, отправляется с прощальным визитом в приемную комиссию. На двери он видит рисунок с изображением улитки и стихотворением японского поэта XVIII – XIX веков: «О, Улитка! Взбираясь к вершине Фудзи, можешь не торопиться…»524. Именно это хайку Кобаяси Иссы об улитке, взбирающейся на гору Фудзи (в несколько отличающемся переводе), было выбрано Стругацкими в качестве второго эпиграфа к «Улитке на склоне»:

Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!525

Первый эпиграф взят из стихотворения Бориса Пастернака «За поворотом» (1946) – о будущем, которое «уже не втянешь в спор и не заластишь»526.