Пеллико С. Мои темницы. Штильгебауер Э. Пурпур. Ситон-Мерримен Г. В бархатных когтях

Ах! За прошедшие несчастия и за настоящее довольство, как за все благое и злое, что остается для меня, да будет благословенно Провидение, которого люди и вещи, волею или не волею, есть удивительные орудия, которые оно умеет употребить для целей, достойных себя!

Э. Штильгебауер Пурпур

Исторический роман

Перевод с немецкого

I

Герцогский штандарт, веявший над дворцом в герцогской столице Кронбурге, опустился до половины флагштока. К порталу дворца, сделанному из лучших белых плит майнцкого известняка, подкатил придворный экипаж.

— Как могло это произойти так быстро? — поспешно спросил открывавшего дверцу придворного лакея вышедший из экипажа господин.

— Камердинер Геллер, ваше превосходительство, нашел его светлость за письменным столом уже бездыханным, — смущенно пробормотал тот в ответ. — Лейб-медика доктора Лебера пригласили немедленно, но он напрасно хлопотал около его высочества.

Министр-президент Бауманн фон Брандт поднялся по давно знакомой ему лестнице из белого мрамора, слывшей одной из достопримечательностей герцогского дворца. Во втором его этаже были расположены герцогские апартаменты. Из передней посетитель направился в кабинет, тот самый кабинет, где много лет тому назад он получил портфель из рук своего государя.

У дверей с ружьями к ноге стояли на часах два герцогских гвардейца в ослепительных белых мундирах с голубыми доломанами. Две неподвижные фигуры гуннов. Тихо, автоматически отдали они честь, когда министр переступал порог кабинета.

Перед голубой портьерой, висевшей на двери кабинета его высочества, Бауманн фон Брандт на минуту остановился.

Как поразило его все это — так, простой случай, для которого нет никаких объяснений. У него закружилась голова, и он закрыл глаза руками. Не то, чтобы он хотел этим скрыть слезы, — нет, такие чувства были незнакомы Бауманну фон Брандту. В эту минуту, когда он непосредственно почувствовал смерть того, кто из года в год возвышал его и вознес на такую головокружительную высоту, в эту самую минуту его поразила мысль, что теперь дни его могущества сочтены. Тенью подернулось его бритое лицо, которому придавал большое сходство с хищной птицей ястребиный нос, нависший над узкими, бескровными, вечно сжатыми губами.

«Альфред! — пронеслось у него в голове. — Эрцгерцог Альфред».

Он вошел в кабинет.

Через высокое готическое окно рядом с письменным столом герцога падали утренние лучи солнца. Они играли на лице умершего, которого до прихода министра-президента оставили в том самом положении, в каком его нашел камердинер Геллер.

Лейб-медик низко поклонился Бауманну и сказал:

— Искусство врача тут более не нужно, ваше превосходительство. Его высочество преждевременно скончался от разрыва сердца.

Бауманн фон Брандт поблагодарил доктора легким движением руки и подошел к телу герцога.

На лице покойного лежит отпечаток тихого спокойствия смерти. В руке было зажато судорожно золотое перо, которым герцог только что подписал последнюю бумагу. То была тронная речь для предстоящего открытия ландтага, которую вчера вечером Бауманн фон Брандт послал в кабинет его высочества.

Недалеко от тела, плача, стоял камердинер Геллер.

Кроме него и лейб-медика в кабинете герцога до приезда министра-президента никого не было.

— Расскажите, как это произошло? — обратился Бауманн к камердинеру.

— Я только что приготовил второй завтрак, который его высочество изволили обыкновенно кушать во время работы, — начал он с рыданием в голосе, — как вдруг мое внимание привлек какой-то странный шум. Мне в передней показалось, что это был вздох, какое-то клокотанье и стон. Я прислушивался с минуту, но не слыхал более ничего. Через некоторое время меня охватил смертельный страх. Я тихонько вошел в кабинет и нашел его высочество в том самом положении, в каком вы изволите теперь его видеть.

— Хорошо, Геллер. Будьте добры, доктор, составить протокол, на основании которого я должен сделать официальное оповещение о смерти его высочества. Я сейчас должен созвать всех министров на экстренное заседание. Дальнейшие меры можно будет принять только после его решения.

— А как же его высочество наследный принц Альфред? — робко заметил доктор.

— Я поставлю в известность его высочество о кончине его родителя лично и представлю его высочеству прошение об отставке кабинета. После составления протокола можно будет положить смертные останки почившего в его спальне.

Камердинер и врач молча поклонились всемогущему здесь человеку.

Министр-президент пошел из кабинета, медленно и задумчиво. Не замечая чести, которую ему отдал караул, он спустился вниз.

«Эрцгерцог Альфред!» — снова пронеслось в его голове.

Перед дворцом стояла большая толпа народа. Весть о внезапной смерти герцога успела уже разнестись по улице. Бауманн фон Брандт даже не взглянул на народ. Он сел в экипаж и поехал прямо в министерство финансов. Принимая назначение от герцога, он выговорил себе портфель министра финансов.

Здесь он распорядился, чтобы немедленно был созван совет министров.