Пелопоннесская война

Он прошел через Мессинский пролив и далее плыл вдоль северо-западного побережья Сицилии, стараясь держаться «на далеком расстоянии от врагов» (Плутарх, Никий 15.3). После того как афинянам не позволили высадить войско в Гимере (единственном греческом городе на территории, большей частью принадлежавшей Карфагену), они напали на Гиккары, небольшое поселение сиканов – сицилийских аборигенов, враждовавших с Эгестой. Афиняне передали город эгестийцам, а живших в нем «варваров» обратили в рабство. Сам Никий отправился в Эгесту, чтобы забрать обещанные эгестийцами деньги и постараться уладить их спор с Селинунтом. Должно быть, итоги его обескуражили: ему удалось получить от Эгесты только тридцать талантов – вероятно, все деньги, которые он смог там найти, – после чего он возвратился к своему войску в Катану. К этому моменту афиняне уже попытались вступить в сношения почти со всеми городами на Сицилии. (Насколько нам известно, они не обращались к Геле и Акраганту. Они наверняка догадывались, что их попытки будут тщетны.) Стратегия Алкивиада также провалилась, а последовавшее вскоре неудачное нападение афинян на маленький городишко близ Катаны стало симптомом всей кампании.

Первый год похода принес огромное разочарование. Отъезд Алкивиада оставил экспедицию в руках лидера, который не верил в ее цели и не имел никакой собственной стратегии по их достижению. Плутарх описывает ситуацию следующим образом: «Никий, считавшийся вторым полководцем, на деле же – главнокомандующий, продолжал попусту тратить время, то плавая вокруг острова, то устраивая совещания, пока у солдат не пропала надежда, а у врагов не прошли изумление и ужас, в которые сначала их поверг вид вражеской мощи» (Никий 14.4). И поскольку Никий все еще не решался покинуть Сицилию, ему и его войску предстояло встретиться со своим главным врагом в Сиракузах без хоть сколько-нибудь четкого плана действий.

ГЛАВА 22 ПЕРВАЯ АТАКА НА СИРАКУЗЫ (415 Г. ДО Н.Э.)

Попытки Никия под разными предлогами уклониться от прямого нападения на Сиракузы вернули жителям города уверенность в своих силах. Теперь они требовали от своих стратегов вести их против афинян, засевших в Катане. Сиракузские всадники, подъезжая к афинянам, с издевкой спрашивали их, «не явились ли они скорее для того, чтобы вместе с ними, сиракузянами, поселиться на чужой земле, а не для того, чтобы возвратить леонтинцев на их собственную землю» (VI.63.3). Никий больше не мог медлить, но ему предстояло принять решение, как именно его войско атакует Сиракузы. Афиняне не могли высадиться с кораблей в виду вооруженного неприятеля, уже готового их встретить. Кроме того, помимо гоплитов, которые имели шансы успешно подойти к Сиракузам, в войске афинян состояло много легковооруженных воинов, а также несметная толпа пекарей, каменщиков, плотников и тех, кто шел с обозом. Конницы, которая бы прикрывала их от нападений многочисленных сиракузских всадников, у афинян не было.

АФИНЯНЕ У СИРАКУЗ

И тогда афиняне прибегли к хитрости. Они задействовали двойного агента, чтобы ввести в заблуждение сиракузских стратегов и приманить все вражеское войско к Катане, отстоявшей от Сиракуз более чем на шестьдесят километров. Пока сиракузское войско преодолевало это расстояние, афиняне, не встречая сопротивления, вытащили на берег корабли и высадили воинов вблизи Сиракуз – к югу от реки Анап, напротив крупного храма Зевса Олимпийского (карта 21). Они разбили лагерь в месте, защищенном домами и естественными преградами от ударов сиракузской конницы с флангов, и возвели дополнительные укрепления, чтобы при необходимости отразить лобовую атаку или нападение со стороны моря.