Пелопоннесская война

Фрасилл шел во главе афинской колонны, командуя левым крылом, напротив которого находились сиракузяне, а Фрасибул возглавлял правое крыло напротив Миндара. Инициатива была в руках противника, поэтому обоим афинским военачальникам нужно было быть начеку, приготовившись реагировать быстро и изобретательно. Вероятно, Фрасибул разгадал стратегический замысел Миндара, ведь он дал на него блестящий ответ. Когда афинский центр подошел к самой узкой части пролива, пелопоннесцы атаковали, и весьма успешно. Левое крыло афинян под командованием Фрасилла было связано боем с сиракузянами и не могло видеть, что происходит в центре их строя ниже по проливу, так как выступающий мыс загораживал им обзор. Таким образом, исход сражения для афинян зависел от их правого крыла, которым руководил Фрасибул. Если бы он, как ожидалось, бросился на выручку центру, он оказался бы зажат численно превосходящими его объединенными силами центра и левого крыла противника и весь афинский флот был бы уничтожен, как и задумывал Миндар.

Однако Фрасибул разглядел ловушку и, сообразив, что Миндар своим маневром собирается отрезать ему путь к отступлению, воспользовался большей скоростью афинских трирем, чтобы вытянуть свою линию за пределы линии противника. При этом он ослабил находившийся в тяжелом положении центр, что позволило пелопоннесцам загнать множество афинских кораблей на сушу и высадить на берег своих собственных воинов. Но тут свою роль сыграли неопытность пелопоннесцев в морском деле и отсутствие дисциплины, в конечном итоге лишившие их победы. Если бы они перестроили свою линию и соединились с левым крылом Миндара, которое было занято преследованием Фрасибула, они сумели бы потопить или захватить многие из его кораблей. По меньшей мере они смогли бы уничтожить эскадру Фрасилла и установить прочный контроль над Геллеспонтом. Вместо этого отдельные суда ринулись преследовать рассеявшиеся триремы афинян, и, как итог, пелопоннесская линия пришла в полный беспорядок. Дождавшись подходящего момента, Фрасибул остановился, развернулся навстречу приближавшимся кораблям Миндара и наголову разбил их. Затем он обрушился на расстроенный центр противника, и пелопоннесский флот без боя бежал по направлению к Сесту. Когда они показались из-за мыса Киноссемы, сиракузяне увидели своих бегущих товарищей, после чего также начали спешно отступать, оказавшись впереди всех в этой гонке и стремясь поскорее найти убежище в Абидосе.

В текстах историков этого периода мы, как правило, видим морские баталии греков глазами адмирала, который обозревает всю картину битвы с ее командирами, маневрирующими крыльями, центрами и целыми флотами. Однако при описании сражений на Геллеспонте историк Диодор дарит нам редкую возможность взглянуть на бой с палуб отдельных кораблей – так, как на те события взирали их триерархи. Поскольку корабельные воины пелопоннесцев превосходили своих оппонентов, они добились большего успеха в центре, где сражение должно было вестись в непосредственном соприкосновении сторон, а основными тактическими приемами были сцепление крючьями и абордаж. Преимущество осталось на стороне пелопоннесцев и тогда, когда афиняне были вытеснены на берег и морская битва превратилась в сухопутную. И все же в самом конце афинские кормчие, «имевшие превосходный опыт, внесли большой вклад в предстоящую победу» (Диодор XIII.39.5)[49]. Это помогает понять, каким образом Фрасибул, поначалу находившийся в крайне затруднительном положении в бою с вражескими триремами, смог затем обратить эти самые триремы в бегство. Сумятица в пелопоннесском центре заставила его изменить свою стратегию. Он больше не пытался ускользнуть от ловушки, а вместо этого стремительно вступил в бой с Миндаром, чтобы воспользоваться царившим у противника беспорядком и при этом не оказаться между двумя выстроенными вражескими линиями. Каждый раз, когда пелопоннесцы пытались осуществить таранный маневр всем своим флотом, опытные афинские кормчие разворачивались к ним носом, чтобы встретить таран тараном. «Тогда Миндар, видя неэффективность таранов, велел своим кораблям группами нападать на одно судно противника. Но и этот маневр умение кормчих сделало безуспешным, а наоборот, умело избегая тараны приближавшихся судов, они атаковали их с боков, многие повредив» (Диодор 13.40.2).

Хотя афиняне сумели захватить лишь двадцать один корабль, при этом потеряв пятнадцать своих, моряки Фрасибула заслужили право установить трофей победы на вершине мыса Киноссема. Получив известие о триумфе, граждане Афин восприняли его как «неожиданную удачу». Новость пришла очень кстати: одержанная сразу после потери Эвбеи и гражданских распрей вокруг свержения Четырехсот, эта победа приободрила афинян. «Они сильно воспрянули духом и решили, что могут еще выйти победителями, если примутся энергично за дело» (8.106).