Пена. Дамское Счастье [сборник Литрес]

В понедельник, четырнадцатого марта, «Дамское Счастье» праздновало открытие новых отделов, представив публике коллекцию летних товаров. Торжества были рассчитаны на три дня. Дул порывистый ветер, и не ожидавшие возвращения зимы прохожие плотнее запахивали пальто и быстро шагали мимо витрин. В соседних лавках царило нервное волнение, бледные лица мелких торговцев маячили в окнах; люди считали первые экипажи, подъезжавшие к новому главному входу на улице Нёв-Сент-Огюстен. Подъезд, высокий и глубокий, как церковный портал, венчала скульптурная группа: взявшиеся за руки Промышленность и Торговля со всеми положенными атрибутами. Свежая позолота широкой маркизы над дверью освещала тротуары, как солнечные лучи. Здания с белоснежными, еще не тронутыми капризной парижской погодой фасадами тянулись слева и справа, занимая все пространство между улицами Монсиньи и Мишодьер, кроме той стороны улицы Десятого Декабря, где «Ипотечный кредит» предполагал строить отель. Вытянутое трехэтажное здание с зеркальными окнами было в буквальном смысле слова набито разнообразными товарами, вид которых ужасал и оскорблял взгляд мелких торговцев. Этот монстр – то ли казарма, то ли огромный базар – застил небо и выглядел виновником странного похолодания, грозившего заморозить соседей «Счастья» прямо за прилавками.

Выкрутасы природы не помешали Октаву Муре уже в шесть утра быть на месте, чтобы отдать последние распоряжения. По центру зала, прямо от парадного входа, тянулась широкая галерея. Справа и слева ее окаймляли более узкие галереи Монсиньи и Мишодьер. Внутренние дворы застеклили и превратили в залы, этажи соединяла железная лестница, а галереи второго и третьего уровня – железные мостики, перекинутые с одной стороны на другую. Архитектор, влюбленный в новые времена, да, к счастью, еще и умный молодой человек, использовал камень лишь для отделки складов в подвале и угловых свай, после чего выстроил железный остов, укрепив перекрытия колоннами. Своды этажей и внутренние перегородки были кирпичными. Везде и всюду было выиграно пространство, воздух и свет имели свободный доступ в помещения, посетители не теснились, двигаясь в разных направлениях под смелым разлетом прочных ферм. Этот надежный и легкий храм современной торговли сотворили для покупателей и ради них. Внизу, в центральной галерее, сразу за уцененными товарами, продавали галстуки, перчатки и шелковые изделия. Галерею Монсиньи отдали под ситцы и полотно, Мишодьер приютила галантерею, трикотаж, сукно и шерсть. На втором этаже покупательниц ждали готовое платье, белье, платки и шали, кружева и еще несколько новых отделов. На третий этаж переместили постельное белье, ковры, обивочные ткани – все громоздкие и крупногабаритные товары. Отделов было тридцать девять, в них трудились тысяча восемьсот человек, в том числе двести женщин. Целый особенный мир жил, развивался и звенел в высоких металлических нефах.

Муре имел в жизни одно, но страстное желание – покорять женщину. Он видел ее королевой своего дома и выстроил этот храм, чтобы повелевать возлюбленной. Тактику выбрал нехитрую, решил, что будет оказывать галантные знаки внимания, манипулировать женскими желаниями, делая их предметом торга. Днем и ночью мысли Муре были заняты поиском новых решений, озарений и наитий. Чтобы утонченные дамы не утомляли себя, поднимаясь по лестницам, он решил установить два обитых бархатом лифта, потом открыл буфет, где бесплатно поили водой с разными сиропами и угощали печеньем, следующим стал читальный салон в пространстве помпезно-монументальной галереи, где даже отважился устроить выставку. Муре понимал, что женщины, став матерями, утрачивают часть присущего им кокетства, и его осенила гениальная мысль: завоевать мать через дитя. Он пускал в ход все средства, спекулировал на всех чувствах, устроил отделы для маленьких девочек и мальчиков, раскланивался при встрече с мамашами, дарил малышам картинки и шарики. Творческая фантазия и деловая хватка подсказали ему идею вручать каждой покупательнице красный воздушный шар с написанным крупными буквами названием магазина. Плывущие по парижским улицам шары превращались в живую рекламу!

Реклама стала могучим движителем дела. Муре каждый год тратил на каталоги, анонсы и рекламные плакаты триста тысяч франков. К началу продаж летнего ассортимента выпустили двести тысяч каталогов, из них пятьдесят тысяч на различных языках были разосланы за границу. Теперь он затеял иллюстрировать каталоги гравюрами и даже образцами тканей, приклеивая их к страницам. «Дамское Счастье» навязывало себя миру, взывая к нему со стен, газетных страниц и даже театральных занавесов.