Пена. Дамское Счастье [сборник Литрес]

Госпожа Дефорж – в толпе она чудом не лишилась манто – наконец добралась до первого зала, пересекла его и посмотрела наверх. Главная галерея напоминала неф вокзала, обрамленный перилами двух этажей, взлетающими вверх железными распашными лестницами со смелыми изгибами и плывущими высоко в пустоте мостами. Под матовым светом, рассеянно струящимся сквозь стеклянную крышу, конструкции складывались в легкие металлические кружева, став современным замком мечты, новой Вавилонской башней, легко множащей этажи и залы. Железо правило бал повсюду: молодому архитектору достало смелости и честности, чтобы не пытаться замаскировать его, превратив в имитацию дерева или камня. Внизу главенствовали товары, поэтому оформление сделали строгим, в нейтральных тонах. Чем выше поднимался металлический остов, тем богаче становились капители колонн, заклепки превращались в розетки, а консоли и кронштейны были украшены скульптурами. На самом верху, среди золотых волн, нив и витражей, цвели зеленые и красные узоры. Кирпичная кладка, прилегающая к сводам под крытыми галереями, тоже была расписана яркими красками. Мозаика и фаянс стали неотъемлемой частью декора, они оживляли фризы, освещая свежими нотами строгий ансамбль. Лестницы с пурпурными бархатными перилами и отделкой из резного полированного железа сверкали, как стальные латы.

Госпожа Дефорж уже изучила новое устройство «Дамского Счастья», но все-таки остановилась, вдохновленная буйством жизни, наполнявшим гигантский зал-корабль. Вокруг нее по-прежнему бурлила толпа, покупательницы шли навстречу друг другу от входа и из глубины магазина – к выходу. К середине дня толпа в отделах стала пестрой: появились женщины в трауре под густой вуалью, кормилицы, защищавшие локтями младенцев (они забегали сюда втайне от хозяек). Море голов, в шляпках и без, белокурых и темноволосых, колыхалось в галерее, бледнея на фоне ярких тканей. Госпожа Дефорж разглядывала крупноформатные ценники с огромными цифрами на рулонах пестрых ситцев, сверкающих шелков, темной шерсти, фланелей, которым была отведена целая стена. Во множестве зеркал отражались глубь залов, прилавки, запрокинутые лица, плечи, руки, декольте. Справа и слева, в боковых галереях, открывался вид на белоснежные сугробы белья и трикотажные изделия. Луч света из окна превращал толпу в человеческую пыль. Госпожа Дефорж взглянула на лестницы, висячие мосты, перила этажей, и ей показалось, что она смотрит на неиссякающий шумливый поток, перемещающийся внутри гигантской металлической конструкции. Темные силуэты вырисовывались на фоне рассеянного света из расписных окон. С потолка свисали большие сверкающие люстры, кичились разноцветьем ковры и ткани с золотым шитьем, на балюстрадах трепетали флаги, порхали кружева, трепетал муслин, праздновали победу шелка, смотрели на покупательниц полуодетые манекены, а отдел постельного белья предлагал вниманию покупательниц железные кроватки с матрасами под белыми балдахинами, этакий дортуар, дремлющий под шум шагов, затихавших по мере продвижения наверх.

Один из продавцов заметил стоявшую неподвижно госпожу Дефорж и решился привлечь ее внимание.

– Не желаете взглянуть на эти сказочно недорогие подвязки, сударыня? Чистый шелк, и всего за двадцать девять су.

Она не удостоила его ответом. Вокруг все громче звучали голоса зазывал, и госпожа Дефорж пыталась сориентироваться. Касса Альбера Ломма находилась слева, он узнал ее и позволил себе любезную улыбку, на секунду забыв о своих обязанностях. Жозеф у него за спиной сражался с бечевкой, не успевая паковать покупки. Госпожа Дефорж наконец сообразила, что отдел шелков находится прямо перед ней, но из-за прибывавшей толпы добралась туда только через десять минут. В воздухе становилось все больше красных шаров, они собирались в пунцовые облака, тихо плыли к дверям и взмывали в небо Парижа. Если шарики держали детишки, проходящим мимо взрослым приходилось уклоняться.

Бутмон заметил Анриетту и радостно ее поприветствовал:

– Славно, что вы все-таки решились!

После того как Муре ввел заведующего отделом в дом госпожи Дефорж, его стали время от времени приглашать на чай. Она находила манеры этого человека простецкими, но он был мил, жизнерадостно остроумен и умел удивить и развлечь ее. Два дня назад Бутмон ничтоже сумняшеся посвятил женщину в подробности интрижки Муре с Кларой. О нет, сплетничать он не хотел, просто поделился пикантной новостью. Светская женщина скрыла уязвленную гордость и ревность за высокомерной улыбкой, но явилась в «Счастье», чтобы попытаться обнаружить и разглядеть «продавщицу из отдела готового платья» (имени «информатор» не назвал).

– Вам что-нибудь угодно? – спросил Бутмон.

– Конечно, я ищу фуляр для матине[33].