Пена. Дамское Счастье [сборник Литрес]

Поль улыбнулся шутке старого друга. Он был пессимистом и решительно отказывался понимать жадный «вещизм» лучшей половины человечества. Навещая Муре в магазине, он всякий раз изумлялся его жажде жизни и чувствовал себя почти оскорбленным. Быть может, какая-нибудь пустоголовая и жестокосердная кокетка однажды объяснит ему, сколь глупа и бессмысленна жизнь человеческая! Октав между тем утратил свойственное ему хладнокровие. Обычно он возбуждал азарт покупательниц со спокойным изяществом манипулятора, но сегодня им овладела та же страсть, что все сильнее разогревала атмосферу «Дамского Счастья». Заметив Денизу и госпожу Дефорж на центральной лестнице, он заговорил громче, начал жестикулировать – помимо собственной воли – и все сильнее волновался, чувствуя их приближение, даже не поворачивая головы. Лицо Муре раскраснелось, в глазах сверкнул огонек сумасшедшего восторга, который раньше или позже появлялся в глазах каждой посетительницы «Счастья».

– Полагаю, вас чудовищно обкрадывают, – буркнул Валаньоск, заподозрив, что многие в толпе имеют преступные намерения.

Муре широко развел руки:

– Вы и представить не можете, насколько чудовищно!

Ухватившись за новую тему разговора, он засыпал Валаньоска деталями и сообщил ему собственную классификацию преступниц. Профессиональные воровки причиняли меньше всего вреда, поскольку всех их полиция знала в лицо. Клептоманки – этот новый вид расстройства добавили к существующей классификации французские психиатры – не могут противиться искушениям больших магазинов. Беременные же клептоманки имеют особые пристрастия: у одной из них при обыске комиссар обнаружил сто восемьдесят пар розовых перчаток, украденных с прилавков по всему Парижу.

– Теперь мне понятно, почему у здешних посетительниц такие… странные глаза! – шепнул Валаньоск. – Эти создания смахивают на сумасшедших, они предвкушают и стыдятся одновременно… Хорошенькая школа честности!

– Воистину! – ответил Муре. – Мы делаем все возможное и невозможное, чтобы женщины чувствовали себя в «Счастье» как дома, но не можем позволить им выносить краденое… под пальто. Знал бы ты, какие приличные дамы не могут устоять! На прошлой неделе – сестра аптекаря и жена советника суда. Подобные случаи приходится… улаживать.

Муре прервал монолог и указал другу на инспектора Жува, следившего за беременной женщиной перед отделом лент. Ее сопровождала приятельница, оберегавшая огромный живот от слишком резких толчков. Стоило обеим остановиться, и она принималась увлеченно копаться в коробках. Жув ни на секунду не спускал глаз с объекта охоты.

– Он ее изобличит, не сомневайся! – продолжил Муре, с трудом сдерживая смех. – Жуву известны все трюки.

Дениза с Анриеттой наконец справились с толпой и оказались рядом с мужчинами. Муре повернулся и сдержанно, по-дружески поприветствовал клиентку, чтобы, не дай бог, не скомпрометировать даму. На его беду, госпожа Дефорж была настороже и заметила взгляд, которым Октав одарил Денизу. Попалась!

Продавщицы в отделе готового платья падали с ног от усталости. Накануне заболели две девушки, а помощница заведующей госпожа Фредерик вообще уволилась: взяла расчет и бросила «Счастье», хоть чуть-чуть, но отомстив дирекции за выброшенных на улицу работников. С самого утра все служащие только о том и говорили, несмотря на горячку открытия. Клара, остававшаяся в отделе, потому что так пожелал Муре, назвала поведение госпожи Фредерик «шикарным». Маргарита сообщила, что Бурдонкль в ярости. Оскорбленная в лучших чувствах мадам Орели высказалась в том смысле, что заместительница обязана была как минимум предупредить ее, но предпочла скрытничать. Госпожа Фредерик никогда ни с кем не откровенничала, и все-таки многие были убеждены, что она бросила магазин, решив выйти замуж за хозяина того банного заведения, что рядом с Центральным рынком.

– Мадам желает взглянуть на дорожные манто? – спросила Дениза у покупательницы, подвинув ей стул.

– Да, – коротко ответила та, решив быть холодно-нелюбезной.

Новое оформление отдела было богатым, но строгим: высокие шкафы из резного дуба, широкие, в размер простенков, зеркала, толстый красный ковер, заглушающий звук шагов бесконечных толп покупательниц. Пока Дениза ходила за вещами, госпожа Дефорж смотрелась в одно из зеркал. Неужели она начала стареть, раз ей изменяют с первой попавшейся девкой? В зеркале отражалась жизнь отдела, но женщина видела только собственное бледное лицо и не слышала, как Клара у нее за спиной рассказывает Маргарите об одной из уловок госпожи Фредерик, которая утром и вечером специально делала крюк через проезд Шуазель, чтобы окружающие думали, будто она живет на Левом берегу.

– Вот наши последние модели, – сказала вернувшаяся Дениза. – Они есть в разных цветах.