Пенрик и Дездемона. Книга 1

Миновав кнехты, причалы, доки, частную верфь – за ней Пен смог различить стены крупной государственной верфи, где строили знаменитые лодийские боевые галеры, – они свернули на очередную улицу и площадь. Одну ее сторону целиком занимало четырехэтажное здание из теплого серого камня, и парнишка направился к толстым деревянным дверям, одна створка которых была открыта. Привратник поднялся с табуретки, узнал Теби и махнул проходить, одарив любопытным взглядом Пенрика, который по пути осенил его вежливым благословением.

Они поднялись на второй этаж, миновали аптечное логово, и Теби постучал по косяку очередного кабинета: более тесного, захламленного и не столь элегантно обставленного, как кабинет архисвятого.

– Мастер Линатас?

Сидевший в кресле человек обернулся, и его морщинистое лицо оживилось при виде паренька. Мастер Линатас был коренастым, мускулистым мужчиной с небрежно подстриженными седеющими волосами. На нем был практичный зеленый халат, ветхий от времени и стирок. Косы мастера-целителя висели не на плече, а на латунной подставке на столе.

– Ты вернулся, хорошо. – Увидев Пена, он вскочил на ноги. Ему все равно пришлось смотреть на чародея снизу вверх. Глаза целителя едва заметно расширились. – Благослови нас богиня!

Линатас определенно умел читать косы, и потому Пен просто сказал:

– Я Просвещенный Пенрик. Курия прислала меня в ответ на вашу просьбу о медиуме.

Он протянул целителю записку.

Тот забрал ее, не отрывая глаз от чародея.

– Ха! Вы, э-э, вельд?

Пен полагал, что об этом свидетельствовали его очень светлые волосы и очень синие глаза, а также молочно-белая кожа ученого.

– Нет, я из кантонов.

– О, это все объясняет. Я встречал торговцев из тех гор, хотя и не таких, э-э, светлых. Вы отлично говорите на адриакском!

– У меня способности к языкам. По этой причине я работаю в курии.

К счастью, целитель не стал дальше обсуждать внешность Пена, а перешел к более насущным делам.

– Полагаю, быстрее всего будет просто отвести вас к несчастному парню. Я повидал немало людей, которых приносили сюда с ожогами, травмами, утоплениями, страшным похмельем или просто смертельным испугом, но это… б-р-р. Сюда. А, Теби, спасибо, отличная работа. Можешь возвращаться к сестре-хозяйке.

Мальчик кивнул и унесся прочь. Пен проследовал за Линатасом вверх по лестнице на следующий этаж.

– Кто-нибудь опознал этого человека? – спросил он.

– Пока нет. Иногда он говорит как лодиец, но в основном это лепет, плач и странные взвизги. Он падает с кровати, вертится, извивается на полу… Мы поместили его в отдельную комнату, потому что он мешал другим людям в палате. Однако жар от солнечных ожогов спал, и не похоже, чтобы он был болен.

Пен прикусил язык, чтобы не начать перечислять симптомы инсульта. У него здесь одна задача: заверить целителя, что пациент не страдает от маловероятного проклятия, которые намного чаще встречаются в сказке, чем в жизни. После чего он сможет сбежать. От привычного запаха больницы, чистого, но отчетливого, у него скрутило живот.

Спокойно, шепнула Дез.

Я в порядке.

Ну-ну…

Линатас открыл дверь маленькой комнатки, в которой стояла одна кровать. Взъерошенный санитар пытался загнать в нее покрытого солнечными ожогами молодого человека, который неуклюже отбивался и скулил.

Дез, Взгляд. Пен шагнул внутрь – и остановился. Удвоенное видение мира его демоном заполнило чародея. Не глаза, а, возможно, разум. О.

Бастардовы слезы, выдохнула Дез. Вот это месиво.

Внутри обожженного солнцем парня бился другой демон. И не новорожденный элементаль, хаотичный и слабый, еще не несущий отпечатка даже какого-то короткоживущего животного. (А жизни всех животных становились короткими, когда в них вселялся необученный демон.) Нет, это был демон средней плотности, который когда-то был в человеке, но потом…