Пенрик и Дездемона. Книга 1

Голова служителя качнулась в знакомом досадном жесте.

– Сюда вообще мало кто заходит. Мы обычно отвозим товары на рынок в Уиппурвил. Несколько человек оттуда поднимаются сюда летом, чтобы продать животных, или шкуры, или сыр, но мы их знаем.

– Я как раз говорила им про старого Скуоллу, – вставила жена.

Выпрямившись, Галлин отставил кружку. И жадно спросил:

– Неужели кто-то наконец получил мои письма? Или прочел их? Я дважды писал начальству в Уиппурвиле, но так и не получил ответа. И писал святым в соседние долины. Один сказал, что ничем не сможет помочь, а другой… помог еще меньше. – Галлин поморщился. – Мои молитвы тоже остались без ответа.

– Помочь в чем? – спросил Освил.

– В моей проблеме с призраком, – просто ответил Галлин.

Освил отпрянул; Пенрик выпрямился.

– Проблеме с призраком? – переспросил он.

Освилу тоже было любопытно, но этот вопрос вряд ли имел какое-либо отношение к затянувшейся погоне. Теперь он надеялся только избавиться от местного гостеприимства и к ночи вернуться на главную дорогу. Однако служитель Галлин вцепился в открывшуюся перед ним возможность, как пловец в веревку.

– Тот несчастный старик. Понимаете, сначала я сомневался, даже несмотря на то, как вели себя его псы. Не все, только двое любимчиков – Эрроу, добрый здоровяк, и Блад. Судя по всему, после оползня Эрроу прибежал на ближайшую ферму и лаял, пока его не прогнали камнями. Блад стоял на страже – думаю, можно так сказать – рядом с оползнем, лаял и выл. Потом большой пес прибежал в город, нашел меня и скулил, и приставал ко мне, и никак не унимался. Поскольку он редко покидал Скуоллу, и без седонийских мудрецов было ясно, что случилось несчастье. Я оседлал лошадь и поехал за ним сначала по дороге, затем по охотничьей тропе, а затем… Большой оползень. Повалил много деревьев. Тем утром я слышал эхо удара в долине, но тревоги не последовало, и я забыл о нем. Я быстро нашел то, что осталось от ученика Скуоллы, и одну из его собак, у нее был сломан позвоночник, и, увы, тут ничего нельзя было поделать. Ближе к вечеру отряд мужчин из деревни так и не смог отыскать Скуоллу, хотя мы обнаружили еще одну собаку и похоронили обеих как подобает, не сняв с них шкуры. Я настоял на этом из уважения.

Он кивнул самому себе. Покинутый храмовыми наставниками в этой далекой долине, Галлин, похоже, привык сам хвалить или порицать себя. Освил постарался подавить невольное сочувствие.

Протяжно втянув воздух носом, Пенрик спросил:

– Как давно вы знали, что старый Скуолла был диким шаманом?

Освил, пытавшийся вмешаться в беседу, чтобы выразить уместные соболезнования и поскорее уйти, подавился словами и закашлялся. Что?

Галлин одарил молодого человека более внимательным взглядом.

– Я больше двадцати лет служу в этой долине. Я быстро обнаружил, что он собой представляет, но не настолько быстро, чтобы не успеть познакомиться с его родичами и знакомыми и понять, что от него нет вреда. Мой первый долг – перед душой, а не перед законом. И мой долг – учиться, а не только учить, иначе зачем боги отправили нас в этот мир?

– Верно. – Пенрик сделал знамение богов; в исполнении полноправного храмового святого (пусть даже оставившего свои косы в седельной сумке) оно показалось Освилу чем-то большим, нежели простая любезность.

Приободренный такой реакцией, Галлин продолжил:

– За эти годы мое доверие оправдалось пятикратно. Скуолла был набожным человеком, более набожным, чем многие, и вместе со своими собаками помогал всем, кому выпала нужда, кто заблудился или пострадал от наводнения, пожара или голода, а также в не столь серьезных заботах. Со временем я начал считать его своей доброй левой рукой здесь, в долине, без которой правая рука справляется намного хуже.

Согласно кивавшая Госса вставила:

– Вот почему у нас возникли сомнения насчет его похорон.

Она махнула супругу, чтобы тот продолжал.

Пенрик прищурился.

– Ваша супруга сказала, что они состоялись на месте оползня?

– Верно. Мы не могли спустить его тело вниз. Поначалу мы думали, что его отыщут собаки, потом – что мы найдем его по запаху, но для последнего он оказался слишком глубоко. Что до собак, они так и не смогли договориться. И не могли успокоиться – были крайне встревожены, до самого конца. В конечном счете ни один бог не подал знак, что принимает его душу – по крайней мере, мы такого знака не увидели, хотя проводили ритуал пять раз, до тех пор, пока священные животные не начали царапаться, кусаться и брыкаться и не сгустилась темнота.

– Мог ли он спастись от камнепада? – спросил Освил, невольно заинтригованный рассказом. – Сбежать по какой-то причине?

Мертвый спутник наводил подозрительный ум на всякие мысли.

Галлин шумно выдохнул.

– Я тоже об этом думал. Но собаки опровергают такое предположение.

В своих прежних расследованиях Освил обнаружил множество безмолвных предметов, дававших громкие показания. Надо полагать, теперь к этому списку следовало добавить собак. По крайней мере, начальство не сможет упрекнуть его в том, что он не привел их к присяге.

– Значит, призрак.