Пенрик и Дездемона. Книга 1

Освил подумал, какому богу ему нужно молиться об удаче в его преследовании. Ни один бог никогда не отвечал на его мольбы, стоял ли он на коленях возле своей постели в детстве или лежал ничком на полу Храма во взрослом возрасте. Он мрачно смотрел на светлую косу чародея, бледную в сгущающихся сумерках, пока тот снимал тетиву с лука и приводил в порядок свои принадлежности, а затем последовал за ним на постоялый двор.

Деревня Линкбек располагалась высоко в долине, за тем, что на вельдский взгляд Освила выглядело нищими фермами, обитатели которых возделывали наклонные каменистые пастбища, а не зерновые поля. Однако коровы здесь были весьма упитанными, амбары из плитняка и темного дерева – большими и прочными; в том же стиле были построены крытые кровельной дранкой дома, на крышах которых были разбросаны светлые камни. Над всем этим темнели невероятно высокие горы, чьи вершины венчала зимняя белизна, хотя дорога в долине по-прежнему представляла собой осеннюю слякоть под хрустящей ледяной коркой. Стремительная река пенила зеленые воды под деревянным мостом, который дал деревне имя.

Когда они подъехали к окраине деревни – если так можно было назвать полдюжины домов на этом берегу реки, – чародей поравнялся с Освилом.

– Каков ваш план? – спросил Пенрик, весьма дипломатично, поскольку приехать сюда было целиком и полностью его планом.

Освил пожал плечами.

– Начнем со святого местного Храма. Эти пастыри обычно знают про местных жителей больше всех, и им известны все новости.

Вряд ли в такой глуши будет много новостей, полагал Освил, однако Пенрик был прав, что чужаки выделяются; несколько жителей прервали свои дела, чтобы проводить взглядом их отряд. Сержант вежливо и дружелюбно отдал им честь.

Пенрик откашлялся.

– Возможно, не стоит упоминать мою профессию. Поначалу. И мой ранг. В таких местах первое обычно превращает меня в диковинку вроде танцующего медведя, а второе либо перепугает местных храмовников, либо заставит излить мне все накопившиеся жалобы на свое начальство. Словно я смогу выступить их посредником.

И ничто из этого не ускорит расспросы Освила.

– Тогда как мне вас называть?

Пенрик склонил голову.

– Быть может, своим помощником. Местным проводником. Это близко к истине.

Это была любопытная сдержанность для молодого человека, который во дворце архисвятой принцессы, казалось, весьма гордился своим рангом. Освил полагал, что это лучше, чем необузданная хвастливость, которой иногда грешили те, кого недавно возвысили не по заслугам. Отряд проехал по мосту и свернул на главную улицу, где скоро отыскал местный храм. Он был построен в стиле, напоминавшем амбары и дома, из плитняка и темного дерева, только выше и шестиугольный. Под широким портиком, проходившим вдоль всего фасада, собралась небольшая толпа, и Освил остановил лошадь, взмахом руки велев своим спутникам тоже остановиться. Мгновение спустя он спешился, чтобы проявить уважение. Пенрик последовал его примеру и встал рядом, чтобы посмотреть.

Шли похороны, и они достигли самого деликатного момента – знамения богов или бога. На украшенных хвойными ветками носилках лежала закутанная в саван фигура. У изголовья стоял человек средних лет в пятицветном одеянии святого – нет, прислужника, если судить по единственной косе на его левом плече. По его знаку люди – очевидно, семья покойного – отошли назад к стене, чтобы внимательно наблюдать, а вперед вышли ждавшие в стороне священные животные и их прислужники.

На плече молодого человека сидел ручной ворон, очевидно представитель Отца. Другой юноша, явно родственник первого, держал на поводке медно-золотистого пса, длинная шерсть которого была вычесана до шелковистого сияния, в честь Сына. Голенастая девчонка вцепилась в повод толстого белого пони, косматая шерсть которого была приглажена, насколько это возможно в такое время года; он казался вполне уместным животным для Бастарда. Женщина средних лет держала на руках спокойную кошку, единственным символом Матери на которой была зеленая ленточка вокруг шеи, а маленькая девочка стискивала извивающегося котенка, которому не нравилась такая же голубая ленточка в честь Дочери.

Служитель по одному подзывал людей с животными к носилкам. Ворон, которого молодой человек с надеждой пересадил на вытянутую руку, не проявил интереса к происходящему и перепрыгнул обратно на плечо. Котенок продолжил битву с ленточкой. Пони было принюхался, заставив людей у стены застыть от ужаса, но потом отошел, дергая за повод, чтобы опустить голову и сорвать растущие в углу портика сорняки. Рыжая собака тоже принюхалась, миролюбиво махая хвостом, но без особого возбуждения. Кошка спрыгнула с рук женщины, свернулась клубком на груди покойного – очевидно, это была престарелая бабушка – и моргнула безмятежными золотыми глазами. Волна облегчения пробежала по скорбящим, на мгновение замершим, когда собака дернулась обратно. Но, очевидно, ее привлекла кошка, а не усопшая женщина, и проблема быстро решилась при помощи ревнивого шипения и взмаха когтями.