Пенсионная система перед бурей. То, что нужно знать каждому о финансовом будущем своей страны

С расчетами все в полном порядке. Но, быть может, они исходят из чрезмерно пессимистических допущений? Нет. На самом деле, если и есть сдвиг, то в сторону неоправданного оптимизма. Возьмите, к примеру, разработанный специалистами системы социального страхования прогноз роста продолжительности жизни американцев (а этот показатель очень важен при расчете фискального давления на будущие поколения). Вспомните предположение, что только через полвека продолжительность жизни американцев станет такой же, как у японцев. Мы считаем, что это слишком долгий срок. Такого же мнения придерживаются наши ведущие демографы. Один из них – профессор Рональд Ли, директор Центра экономики и демографии старения при Калифорнийском университете в Беркли и член национальной академии наук.

В 1999 г. Ли вместе с несколькими другими ведущими экономистами и демографами консультировал технический экспертный совет Администрации системы социального страхования. Им было поручено дать оценку экономических и демографических допущений, положенных в основу годового доклада руководства о долгосрочных финансовых перспективах системы социального страхования. Ли и его коллеги единогласно высказались за увеличение на четыре года оценки ожидаемой средней продолжительности жизни. Для этого показателя четыре года – много. Это различие очень существенно для прогноза платежеспособности системы социального страхования, и именно потому руководители системы не стали слушать собственных специалистов.

Вы шокированы? Успокойтесь. Не забывайте, что в 1999 г. системой социального страхования руководили назначенцы от Демократической партии. Верные партийцы никак не могли признаться в том, что системе социального страхования, самой священной из всех священных коров партии, придется платить будущим пенсионерам в среднем на четыре года больше, а потому положение ее намного хуже, чем считалось прежде. Да и Альберту Гору это было бы крайне некстати – ведь в основе его кампании было обещание: НИКАКИХ РЕФОРМ СИСТЕМЫ СОЦИАЛЬНОГО СТРАХОВАНИЯ.

Другая причина того, что оценка Гохейлом масштабов большой гнусности, скорее всего, занижена, состоит в том, что Бюджетное управление Конгресса прогнозирует рост реальной заработной платы (с учетом инфляции), определяющей базу социальных налогов, в размере 2,2 % в год. Но эта оценка существенно завышена. С 1959 г. реальная заработная плата увеличивалась на 1,7 % в год, а после 1975 г. – всего на 1,2 % в год.

Третий и самый значительный источник недооценки масштабов большой гнусности – чрезмерно оптимистические допущения о будущем росте расходов программы Medicare. Гохейл использовал прогнозные оценки Бюджетного управления Конгресса, а оно, в свою очередь, учитывало прогнозы руководителей программы Medicare. Нынешнее руководство программы – назначенцы от Республиканской партии – оценивает долгосрочные перспективы намного оптимистичнее, чем их предшественники.

В 1997 г. руководство Medicare прогнозировало, что в 2030 г., когда беби-бумеры достигнут середины своей старости, ее расходы составят 7,1 % ВВП. В 2003 г. прогнозируемая на 2030 г. величина расходов составила всего 4,7 % ВВП. Разница в 2,4 % ВВП – это очень много, если учесть, что в настоящее время расходы Medicare составляют примерно 2,6 % ВВП. Расхождение между оценками 1997 г. и 2030 г. примерно равно нынешней величине программы.

Откуда у руководства программы возник такой оптимизм по поводу ее будущих расходов? Просто между 1998 и 2000 г. существенно замедлился рост расходов на одного бенефициария. Поэтому в 1998 г. руководство – все как один демократы – охотно поверило в радужные перспективы. Когда в 2001 г. их сменили республиканцы, они тоже сообразили, что в честности нет ничего особенно хорошего, если она подрывает позиции президента.

К сожалению, в 2001 г. расходы Medicare в расчете на одного пациента опять начали расти. К 2003 г. они оказались (с учетом инфляции) на 11 % выше, чем в 2001 г. Чтобы почувствовать, что такое рост на 11 %, умножим приведенную величину обязательств Medicare перед своими клиентами, 21 363 трлн долл., на коэффициент 0,11. Получим 2,3 трлн долл. На эту сумму выросла величина А – сумма обязательств, которые придется оплачивать будущим поколениям, если только этого не сделают поколения нынешние и если государство не сократит другие расходы, чтобы профинансировать будущие затраты Medicare. Заметьте, что формальный дефицит бюджета, к которому приковано такое внимание, рядом с этой величиной кажется незначительным.

Тот факт, что за несколько лет долгосрочные прогнозы так разительно изменились, позволяет сделать три вывода. Во-первых, руководство Medicare произвольно подбирает базу для прогнозирования роста расходов. Во-вторых, оно не обратило внимания на то обстоятельство, что в последние годы темп роста расходов на одного бенефициария был необычно высоким. В-третьих, нет гарантий, что через несколько лет прогноз не вернется к прежним высоким оценкам будущих расходов.