Пепел большой войны. Дневник члена гитлерюгенда, 1943-1945

Брошу только краткий взгляд на пройденный боевой путь. В Хайде мы остановились совсем ненадолго, лишь на несколько часов, затем двинулись дальше на Нохтен, довольно опасное местечко. День оказался для нас жарким. Мы заняли позицию на опушке небольшого леса, в километре перед нами проходило шоссе, поднимавшееся на пригорок. Вдоль него, но по другую сторону от нас, наступали русские. Мы открыли огонь в направлении шоссе с дистанцией в 8 километров. Между залпами мы постоянно меняли позиции, я в качестве первого номера расчета едва поспевал переустанавливать взрыватели. Хорошо еще, что не забылись наши занятия в училище, так что я все же успевал производить перерасчеты дальности. Под конец мы вели уже огонь на дальность в 2 километра, совсем недалеко за шоссе. Остальные расчеты не реагировали соответственно, потому что просто не обращали внимания на то, что происходит. Я же все время думал о том, что произойдет, когда они перевалят через шоссе. А произошло следующее: они открыли сосредоточенный огонь по нас, и с криками «Ура!» плотные ряды русских бросились на наши позиции. Сначала нам показалось, что здесь нам и конец. Все остальные батареи уже давно отступили, мы, по существу, прикрывали их отход. Сначала мы хотели взорвать минометы. Но в последний момент заметили грузовик, стоящий вблизи, за позициями соседней батареи. Бросились к нему, не обращая внимания на бешеный огонь справа и слева от нас, все пули свистели выше нас. Добрались до грузовика, я, как номер первый расчета, должен был оставаться при пяти минометах, остальные ребята поплелись за нами пешком.

Водитель грузовика оказался продувной бестией. Он без оглядки рванул с места, наперерез толпе беженцев, пробиравшихся вдоль кюветов, крича что было сил: «Пропустите военных, сдайте вправо!»

Женщины подняли крик: «Русские, русские!» — и бросились прочь от своих телег, которые застряли в кюветах. Дикая картина. «Помоги сам себе, и Господь поможет тебе!» «Все несутся, спасаются, бегут!» — эти глупые слова пришли мне в голову, когда я трясся, сидя на своем последнем миномете и наблюдая эту картину.

Должен сказать, что волнение командира, вахмистра и унтер-офицеров казалось мне несколько смешным. Оно уж слишком было похоже на страх перед противником. Мне кажется, что они по большей части еще не были в полной мере на фронте, иначе они бы вели себя более сдержанно.

Их страх и неуверенность проявились еще более явно, когда мы в, первый раз попали в котел. Тогда они были готовы смыться сломя голову. В обозе тогда было много людей из люфтваффе (наземный состав). Они пребывали в полном замешательстве, поскольку в течение долгих пяти лет жили очень даже неплохо, тогда как другие все это время не вылезали из дерьма. Многие из них тайком сбежали и были автоматически приговорены к смертной казни за дезертирство, когда оно обнаружилось во время утренней поверки. Если они были бы схвачены, то были бы тут же повешены на ближайшем дереве.

В Грюнхайне мы даже не занимали огневой позиции, нам сказали, что мы окружены и находимся в котле, а поэтому должны взорвать минометы. Все лишнее военное имущество также должно быть уничтожено, но прежде всего личные вещи. Я выбросил только ненужное мне барахло, командиры от Страха избавились почти от всего, мы же даже не думали о том, что был приказ: оставить при себе только одеяло, плащ-палатку и самое необходимое. Затем все выброшенное было сожжено.

Свой дневник я спрятал так хорошо, что его никто бы не смог найти.

Самым идиотским было то, что мы перед тем, как взорвать минометы, должны были их вычистить. Было проведено даже общее построение с проверкой оружия перед тем, как винтовки должны были быть приведены в негодность. Нормальному человеку такое ни за что не понять. Но после этого нам было приказано не взрывать минометы — мы должны были занять новую огневую позицию.

Оказалось, что дивизия «Великая Германия» еще сохранила с нами телефонную связь. И сообщила, что обнаружила слабое место в котле: польскую танковую армию. Поляков же никто не воспринимал всерьез с тех пор, как они проиграли войну всего лишь за восемнадцать дней. Командование отважилось на прорыв, и окружение было прорвано в районе Гёрлица. Большую часть работы проделала «Великая Германия». Она буквально вытащила нас из котла.