Читаем Пепел державы полностью

Вот и сейчас лишь услужливые холопы встречали князя из похода. Въехав на свой двор, он спешился, тяжело встав на обе ноги, и с трудом разгибая спину, кряхтя, князь направился в дом, где с великим удовольствием стянул с себя грязные одежи и как следует пропарился в бане (баню он любил страшно, чем удивлял многих своих местных знакомцев). Дав себя облачить в легкий травчатый просторный кафтан, Курбский наконец почувствовал себя дома.

— Княгиня была здесь? — вопросил он своего слугу Повиласа, шагая из бани по низким узким темным переходам своего терема. Трепетное пламя свечи в его руке освещало им путь.

— Была, Панове, была! С сыновьями. Уж они тут весь дом обыскали, все перерыли, но ни с чем уехали, злые! Сыновья ее избили Юргиса и Йониса, ох как избили! Они и книги твои, княже, раскидали, так я каждую книгу помню, как лежала, так что я все обратно уложил…

— Ежели в следующий раз прибудут, когда я отъеду, встречай их с оружием. А кто нос сунет — бейте насмерть. Таков мой приказ, — помолчав, молвил Курбский и, остановившись возле одной неприметной двери, отпер ее ключом, висевшим у него груди рядом с православным крестом. Это было тесное и пыльное помещение. Жалобно скрипели половицы под ногами. Повилас, угадав желание князя, отодвинул тяжелый сундук от стены, порылся в проделанном в стене тайнике и вынул железный ларец. Тем же ключом князь отворил ларец и, заглянув внутрь, убедился, что завещание — свиток, перетянутый грубой нитью и скрепленный печатью — на месте, вновь запер его и отдал слуге.

— Прячь!

Книги, коих было так много, и вправду лежали на столе аккуратными стопками — так же, как до его отъезда. С наслаждением он потрогал корешок ближайшей книги и еще раз с любовью оглядел свою библиотеку. Кое-что ему тайно привозили из России, многое он нашел уже здесь, в Литве. Присев за стол, он принялся перебирать книги, открывать их, пролистывая. Сочинения Иоанна Дамаскина, Григория Богослова, Иоанна Златоуста. Вот и сборник писаний Василия Великого. Восемь лет назад Курбскому подарил этот том старец Артемий, давний друг покойных Сильвестра и митрополита Макария, благодаря им бежавший из ссылки, куда был отправлен по обвинению в ереси. Как был рад беглый князь на чужой земле повстречать старого знакомца! Они с упоением беседовали о Боге, о религии, о делах в Литве и Москве. Артемий, постаревший, с сожалением слушал о казнях Иоанновых, цитировал писания бежавших из Москвы немцев Таубе и Крузе, Герберштейна и Штадена и потому, как и вся Европа, верил в преувеличенные зверства царя. Курбский старался ни с кем не обсуждать Иоанна, он копил свои слова лично для него в новом послании, которое он никак не может дописать вот уже тринадцать лет.

Вот и Артемий, старый друг, ушел в мир иной, но именно благодаря ему Курбский, до сих пор верный православию, принялся за перевод православных книг. Князь презирал лютеран и католиков и потому считал, что совершит богоугодное дело, если сможет среди литвинов распространить Священные Писания, переведенные со славянского языка. Он даже сумел окружить себя единомышленниками, которые работали денно и нощно, и со временем умножался список переведенных ими книг. Курбский пытался говорить с панами о религии, завязывал богословские споры, надеясь хотя бы таким способом распространить писанные им и его соратниками труды, но и это прошло незаметно для всех — его никто не слышал и не захотел слышать, он остался чужаком, задиристым "москалем-выскочкой", и Курбский хорошо это понимал. Кроме этого, слишком противоречивы были религиозные настроения в Литве, и православие здесь явно уступало лютеранству. Со временем и кружок Курбского прекратил свою деятельность.

И сейчас князь задумчиво рассматривает никому не нужные труды свои, так и не принятые никем и не понятые. Он аккуратно отодвигает в сторону книги и находит грамоты. Все они давно читаны, среди них черновики его жалоб на недругов, с коими воевал, черновики посланий им, доносы властям.

Одна из последних бумаг, пришедших к нему накануне его отъезда под Волынь, касалась давней вражды князя с панами Вишневецкими. Уже больше десяти лет они воюют меж собой, жалуются друг на друга и строят козни. Все дошло до того, что двух доверенных людей Курбского во время сбора средств на грядущую войну с татарами убили слуги Вишневецких. Убийц схватили, но незадолго до отъезда Курбского к войскам он узнал, что убийцы отпущены. Князь вновь почувствовал, как понемногу его одолевает гнев. Он с раздражением отшвыривает прочь грамоту, вновь копается в бумагах. Как он устал от этой вечной борьбы, от вездесущих врагов! Ничего, и на этих управа найдется!

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Отражения
Отражения

Пятый Крестовый Поход против демонов Бездны окончен. Командор мертва. Но Ланн не из тех, кто привык сдаваться — пусть он человек всего наполовину, упрямства ему всегда хватало на десятерых. И даже если придется истоптать земли тысячи миров, он найдет ее снова, кем бы она ни стала. Но последний проход сквозь Отражения закрылся за спиной, очередной мир превратился в ловушку — такой родной и такой чужой одновременно.Примечания автора:На долю Голариона выпало множество бед, но Мировая Язва стала одной из самых страшных. Портал в Бездну размером с целую страну изрыгал демонов сотню лет и сотню лет эльфы, дварфы, полуорки и люди противостояли им, называя свое отчаянное сопротивление Крестовыми Походами. Пятый Крестовый Поход оказался последним и закончился совсем не так, как защитникам Голариона того хотелось бы… Но это лишь одно Отражение. В бессчетном множестве других все закончилось иначе.

Марина Фурман

Роман, повесть