Читаем Пепел державы полностью

Рядом со Священным Писанием лежали грамоты, в коих были записаны должники Курбского — имена, а рядом сумма, тщательно подсчитанная до каждого гроша. О, князь был жаден и ненавидел своих должников, потому сам никогда не брал в долг. Тех, кто вовремя не отдавал деньги, ждало наказание — люди Курбского хватали их и привозили к нему на подворье, где князь, тут же зверея от их беспомощности и страха, нещадно бил должников, калечил и пытал. Сколько жалоб на него приходило потом! Но хитрый и изворотливый Курбский и здесь выходил сухим из воды и продолжал истязать, пытать, убивать. Осознавал князь потом, что, проливая кровь беззащитных жертв своих, он чувствовал удовлетворение. Он, порицавший Иоанна за его жестокость…

— Пан Андрей, — осторожно позвал Повилас, заглянув в дверь. Курбский вскинул на него недовольный взгляд. Слуга зашел, и князь заметил у него в руке свиток с печатью, при виде которой нутро у Андрея Михайловича словно куда-то провалилось.

— Доставили, пока вы были в отъезде. Я упрятал надежно, дабы… — начал с услужливой улыбкой Повилас, но, увидев, как наливается кровью бешеный взгляд хозяина, тут же поник и замолчал.

— И ты ни слова! Ты знаешь, что это? — закричал Курбский, зверея на глазах. Повилас что-то замямлил, склонил голову.

— Дай сюда! Живо!

Слуга вручил грамоту и, пятясь задом, скрылся в дверном проеме. Курбский внимательно взглянул на печать — он не ошибся. Это грамота от самого Иоанна. Торопливо была разорвана шелковая нить, скреплявшая свиток, и вот князь уже жадно вчитывается в витиеватые строки, писанные по-русски…

"…Вот и теперь Господь помиловал меня, грешника, блудника и мучителя. А наступающей крестоносной хоругви никакая военная хитрость не нужна, что знает не только Русь, но и немцы, и литовцы, и татары, и многие народы. Сам спроси у них и узнаешь, я же не хочу перечислять тебе эти победы, ибо не мои они, а Божьи.

Тебе же напомню лишь кое-что из многого, ибо на укоризны, которые ты писал ко мне, я уже со всей истиной ответил; теперь же напомню немногое из многого. Вспомни сказанное в книге Иова: "Обошел землю и иду по вселенной так и вы с попам Сильвестром, и Алексеем Адашевым, и со всеми своими родичами хотели видеть под ногами своими всю Русскую землю, но Бог дает власть тому, кому захочет.

Писал ты, что я растлен разумом, как не встретишь и у неверных. Я же ставлю тебя самого судьею между мной и тобой: вы ли растленны разумом или я, который хотел над вами господствовать, а вы не хотели быть под моей властью, и я за то разгневался на вас? Или растленны вы, которые не только не захотели повиноваться мне и слушаться меня, но сами мною владели, захватили мою власть и правили, как хотели, а меня устранили от власти: на словах я был государь, а на деле ничем не владел. Сколько напастей я от вас перенес, сколько оскорблений, сколько обид и упреков? И за что? В чем моя пред вами первая вина? Кого чем оскорбил? А чем лучше меня был Курлятев[30]? Его дочерям покупают всякие украшения, это благословенно и хорошо, а моим дочерям — проклято и за упокой…

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Отражения
Отражения

Пятый Крестовый Поход против демонов Бездны окончен. Командор мертва. Но Ланн не из тех, кто привык сдаваться — пусть он человек всего наполовину, упрямства ему всегда хватало на десятерых. И даже если придется истоптать земли тысячи миров, он найдет ее снова, кем бы она ни стала. Но последний проход сквозь Отражения закрылся за спиной, очередной мир превратился в ловушку — такой родной и такой чужой одновременно.Примечания автора:На долю Голариона выпало множество бед, но Мировая Язва стала одной из самых страшных. Портал в Бездну размером с целую страну изрыгал демонов сотню лет и сотню лет эльфы, дварфы, полуорки и люди противостояли им, называя свое отчаянное сопротивление Крестовыми Походами. Пятый Крестовый Поход оказался последним и закончился совсем не так, как защитникам Голариона того хотелось бы… Но это лишь одно Отражение. В бессчетном множестве других все закончилось иначе.

Марина Фурман

Роман, повесть