Пепел и перо

– Ага. И как тогда пошел ваш план?

– Мы выбрались!

– И выбрались бы, если бы не начали сыпаться бомбы? – Выражение лица Брендана теперь застыло. Точно маска, и на ней отражались зеленые отблески огня за стеной. – И поделом им. Бек думал, что мог справиться со всеми. С Библиотекой. Со своими же союзниками. Нами.

«Нами». Сложно было сказать, подразумевались ли под нами братья, или все Брайтвеллы, или все контрабандисты. Джесс повернулся и уставился прямо на Брендана, но тот отвернулся, поглядев в пустоту вдалеке – однако не в сторону мертвого города. По какой-то причине Джесс вспомнил женщину в стекольном магазине, потрепанную и уставшую, и бедную, отчаянно желающую жить, как только может.

– Что ты сделал, Брендан? – тихо спросил Джесс. Брат покачал головой. – Брендан.

Брат стиснул плечо Джесса так сильно, что стало больно, а затем сказал врачу:

– Присмотрите за ним без меня.

Врач кивнула, не поднимая глаз. Она всецело увлеклась своей работой.

С необъяснимым, растерянным чувством ужаса и потери Джесс наблюдал, как брат уходит, а потом закрыл глаза, когда воспоминания снова его захлестнули. «Пламя. Крики. Бек. Беспомощно лежавший на крыльце ратуши, когда взорвалась бомба. Индира, упавшая с ножом в груди. А что случилось с ворчливым Дивеллом? С женщиной из стекольного магазина? Со всеми советниками, которых так очаровал печатный станок?»

«Чего стоило остальным спасение Джесса и его друзей?»

Джесс сел, не двигаясь, запершись в своем личном аду, пока врач не закончила работу и не сказала ему с несвойственной обычно врачам заботой в голосе:

– Отдохни, если сможешь.

Джесс потряс головой. Он не знал, получится ли у него отныне отдыхать. Теперь одна-единственная мысль крутилась у него в голове снова и снова: «Обратно ничего не вернуть. Мы должны сделать все, чтобы случившееся не стало напрасным».

Чего бы это самому Джессу ни стоило.

Джесс все же отдохнул, потому что врач сделала ему какой-то укол, от которого он отключился. Что ж, по крайней мере, это уберегло Джесса от ночных кошмаров… или он хотя бы их не запомнил.

Джесс проснулся от приступа тошноты такой силы, что все его тело лихорадило, он тут же повернулся на бок и выплюнул густую, черную желчь. Затем выкашлял еще немного.

Кто-то, как рассеянно осознал Джесс, держал перед ним ведро, и когда он закончил и упал обратно на землю – нет, на кровать, настоящую кровать, – понял, что человеком, держащим ведро, был профессор Вульф.

Тот поистине снова стал профессором, помылся, надел черную мантию и натянул на лицо суровое, беспристрастное выражение, когда поставил ведро рядом с кроватью Джесса.

– Не делай так больше, – сказал он и придирчиво осмотрел Джесса. – Дышать можешь?

Джесс мог. Не с легкостью; легкие ощущались обожженными и хрупкими, но с каждым вдохом они становились все чище. Потолок над головой плыл и расплывался, но Джесс наконец-то понял, что тот ему не мерещится. Он был в палатке. Палатке библиотечных войск. Джесс попытался припомнить происходящее, потому что пока в голове у него были лишь разрозненные обрывки… Бек, его крики, его противоестественно вывернутая нога. Золотая статуя Бена Франклина, падающая и плавящаяся в зеленом пламени, когда башня рухнула.

Когда Джесс моргнул, то осознал, что сердце у него в груди бешено стучит, а лицо и руки в поту. Он чувствовал себя грязным и, несмотря на сон, ужасно уставшим.

– Мы в безопасности? – спросил Джесс. Вопрос казался важным. Голос у Джесса звучал ужасно – как кваканье лягушки, и его собственные уши едва понимали сказанное. Вульф молча протянул ему кружку с водой – чистой, свежей водой, которая смыла песок с горла и пошла вниз с приятной прохладой. Джесс на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь этим, а потом повторил вопрос, который пытался задать.

– На данный момент, – сказал Вульф. – Мы скоро уйдем. Однако нам нужно принять некоторые решения, и я хочу, чтобы все были достаточно здоровы, чтобы рассуждать разумно. – Профессор сделал паузу, а затем добавил: – Нам очень повезло, Джесс. Снова так не повезет. Отныне, как только Библиотеке станет известно, что мы живы, они сделают все, что в их власти, чтобы стереть нас с лица земли. Нас, наших родных, наших друзей. Каждого, кто когда-либо знал наши имена. Только так теперь архивариус сможет победить.

Джесс сглотнул.

– Никакой пощады, – сказал он.

– Именно поэтому мы должны решить раз и навсегда, что каждый из нас хочет делать. Если мы скроемся, есть вероятность того, что мы сможем мирно жить втайне. Если же решим сражаться… если же решим сражаться, то Библиотека объявит нам полномасштабную войну, куда бы мы ни пошли. Мы не будем нигде в безопасности. Нам не будет покоя. Победа или смерть.

– Вы так очаровательно рассуждаете.