Перебеги меня. Современная проза

– Так бывает что ли? – она недоверчиво и навязчиво взглянула на меня.

– Честное слово. – я перекрестился, – Город же, школа большая. Учителей полно, учеников тоже. На переменах все друг друга толкают…

– А-а, весело, наверное?

Я поморщился:

– Да не очень. Шумно, все кричат, на уроке потом не слышишь ничего, и голова болит.

– Тогда не весело, – Дашка подняла плечи вверх и резко опустила, – А у меня в школе всего одиннадцать учеников было, поэтому тихо. Мы с одним мальчиком из седьмого класса вдвоём из моей деревни ходили. Только не зимой, зимой страшно – волки там у нас… Если никто не вёз, дома оставались. Да я и так больше по хозяйству, чем этих книжек… Неинтересно же!

– Вдвоём?

– Вдвоём. Его Нагим зовут. – она отвернулась, словно не хотела вспоминать, – Если он болел, то бабушка меня совсем не отпускала… Я бы и поле одна не перешла бы, боялась я одна из дома выходить. В деревне семь дворов всего и есть, все работать ходили в соседний совхоз.

– Тоже не весело… – разговор плавно стекал "на нет", пока я вдруг неожиданно для себя гордо не выпалил, – А волки и у нас тут есть!

Дашка взвизгнула, подпрыгнула ко мне, двумя руками обхватила моё запястье и спряталась лицом мне в плечо. Мигом подскочил Жучка, встал перед нами с открытой пастью в целый ряд белоснежных клыков, потом сел, с непониманием переводя взгляд то на Дашу, то на меня.

Я положил ладонь Дарье на голову, легонько потряс её шляпку:

– Не бойся ты, Дашка, они летом не нападают, – я старался говорить авторитетно, хотя Дашина реакция и меня самого напугала, – Я точно знаю, Даш. Тем более, с нами Жучка…

Жучка? – Дашка повернулась и посмотрела на пса. Тот еще больше раскрыл пасть, часто-часто задышал и завилял хвостом.

– Жучка любого волка порвёт! – я закивал в подтверждение собственных слов.

– Может домой тогда, Саш, раз волки, а?

Я чувствовал, что она немножко дрожит.

– Пошли! – я отнял одну её руку и потянул вперёд, – Хоть до кормушек дойдём.

У кормушек, после того, как я рассказал Даше об их устройстве и предназначении, она успокоилась и дрожать перестала, хотя руку мою не отпускала. Когда пошли дальше, снова разговорились.

Жизнь Дарьи с бабушкой была нелёгкой, особенно в последние годы. Да, отец присылал деньги, бабушка получала пенсию, но ходить за ними приходилось на почту в соседнюю деревню, где была школа, как и за письмами – в Дашкину деревню давно никто из почтальонов не приезжал. Своя машина была только в одном из семи дворов, да и те, скорее, были дачниками и приезжали лишь на летний сезон.

Та же история происходила с продуктами – покупать приходилось сразу много, из тех, что хранятся долго. Жили в основном за счет огорода, на который и бабушка могла потихонечку выходить:

– Соседи помогали, – беспечно рассказывала мне девчонка, – Знали все, как мы живём. Вскопать там, картошку посадить. Нагима отец каждый раз отправлял, сам приходил, а когда бабушка заболела, он на лыжах бегал в магазин за лекарствами, – Даша добродушно усмехнулась, – Я же даже ведро картошки толком унести не могла, а из колодца только по полведра доставала.

– А отец? – мне было странно слышать такие подробности, – Он что? К себе вас не звал?

– Почему? – Дашка пожала одним плечом, – Звал, конечно. Только куда бабуля оттуда? У неё там все родственники схоронены. Мне она говорила: "Вот помру, к отцу поедешь…"

Даша вздохнула и резко погрустнела:

– Со светом вот плохо было. Иногда неделю ждали, когда линию восстановят. Хорошо, что к зиме из правления привозили машину дров и угля – бабушка ветеран всё-таки. – Дарья выпрямилась и посмотрела вверх, – А углём топить так хорошо-о-о, он такой тёплый! Как у нас на кухне сейчас!

– Да уж… – мне тоже стало как-то невесело и зябко.

***

Книжки Дарья считала вещью бесполезной. До середины пятого класса она прочитала их всего три: сказки Пушкина, "Аленький цветочек" и рассказ "Му-Му":

– А зачем? – искренне удивилась она моему вопросу, – Мне остальные бабушка по вечерам рассказывала. Это ведь одно и тоже – читать и слушать?

Я промолчал.

А вот с хозяйственной деятельностью всё у Дашки было иначе – в свои двенадцать лет она могла дать фору большинству двадцатилетних "хозяюшек". Конечно, многое в силу возраста ей не удавалось, зато, в силу того же возраста, другое давалось легко:

– У нас коровы в деревне две только было – одна пугливая очень, так меня каждый раз её доить звали, тетя Рахима. У неё самой тоже мать старенькая и ребёнок грудной, а муж, дядя Сабит, каждый день в совхоз уходил. Так вот только меня их корова не боялась – я же маленькая, – Даша улыбнулась.

Позади забрехал Жучка, Дарья испуганно оглянулась, оглянулся и я.

Жучка стоял на задних лапах, передними опёршись о ствол сосны и лаял куда-то в крону дерева.

– Волки? – Дашка стала оглядываться вокруг.

– На дереве? – развеселившись, я засмеялся, – Белка там или птица какая-то… Жучка! – подозвал пса. – Почти пришли, – повернулся к Дашке, – Видишь, впереди просвет, нам туда…

На берегу Волги Даша остолбенела. Наверное, она никогда не видела столько большой воды сразу. Я по-хозяйски повёл её вниз.