Перед изгнанием. 1887-1919

Здесь надо их специально заказывать и за каждый стул просят 50 р. Так как их нужно несколько дюжин, то я думаю, что даже с провозом они будут стоить гораздо дешевле. Если тебе не удастся купить эти стулья, то привези мне каталог, с которым мне легче будет их выписать. Не забудь, пожалуйста, привезти десяток больших абажуров для Коккоза. Ты мало пишешь о твоих занятиях и меня беспокоит твоя суетная жизнь, при которой немыслимо заниматься! Ты говорил, что ты доволен твоим tutor’ом[257], но мне интересно было бы знать, насколько он тобой доволен! Печально, если ты до сих пор не выучился писать без ошибок! Очень рада, что твоя лошадь заболела и что ты скакать не будешь! Твой Punch великолепен и несколько из твоих карточек довольно хороши, но не все. Ты как будто еще похудел? Надеюсь, что это только неправильное освещение виновато! Мы отдыхаем в Царском, где уютно и приятно. Отопление и все ремонты удались на славу Вайтенсу[258]! Я наслаждаюсь своим уютным уголком и чудной уборной. Папа в восторге от своей комнаты, которая очень хороша. По вечерам приезжает Соня Орбелиани, запускаем фонограф по выбору, Орлик демонстрирует петухов и кур, одним словом, зажили настоящей царскосельской жизнью. Мы наши week end’ы[259] будем проводить в Петербурге, т. к. Папа любит обедать в клубе по пятницам, а я люблю всенощную и обедню в нашей церкви, т. ч. по пятницам будем приезжать в Петербург, а в воскресенье обратно сюда. Твои комнаты двинулись вперед, но все готово для последнего твоего решения. Ванная поправлена и будет держать тепло, материю для спальной мы нашли. Ковер будет натянут, т. ч. жить будет уютно, но долго не придется жить в Петербурге, т. к., вероятно, проведем страстную неделю и Пасху в Москве, а оттуда в Крым на один месяц. Пишу тебе ужасные каракули, но очень тороплюсь. т. к. пора обедать, а потом уже писать будет некогда. Все, что касается наших забот о Гр[ишке], в плачевном состоянии. Это какое-то ненормальное ослепление[260]. Какой неприятный у тебя был разговор с К. и с мамашей! Неужели они чутьем не понимали правду! Мне очень жаль, что я с Елизаветой Федоровной об этом не говорила, а как будто молча потворствовала ее желанию! Продолжаю получать поздравления. Пожалуйста, держись подальше от Лярского. У него грязная история (денежная), из-за которой его выставили из Гусарского полка, и вся семья никуда не годится. Зачем они к тебе лезут. Крепко, крепко обнимаю тебя, мой мальчик. Храни тебя Бог! Твоя мама.

Есть ли надежда на венецианский камин?

ГИМ ОПИ. Ф. 411. Ед. хр. 39. Л. 3–6 об.

* * *

[Кореиз]

3 мая 1912

Милый мой Феликс,

Никаких головок и фотографий не получала и не желаю получать. Я тоже нахожу, que cette plaisanterie la durex trop longtemps[261], и нахожу, что пора тебе понять, на чем должна быть основана твоя будущая жизнь. Я так много тебе об этом говорила, и ты недавно все так хорошо и здраво понимал. Не стану начинать сначала, тем более что ты отлично знаешь то, что я чувствую и думаю. Ты не можешь этого не понять. Неужели после всего, что было, наш покой тебе не дорог! Я всю ночь не спала после твоего письма, и чувство этой бесконечной дали меня все больше тяготит! Я радовалась ехать в Москву, где все кажется ближе, но благодаря смерти Короля Датского[262] Москва отложена, т. к. императрица Мария Федоровна не может приехать теперь, а делать освящение памятника Александра III без нее неудобно. Здесь все очень довольны остаться дольше в Крыму, где весна только теперь начинается. Тетя[263] остается до 9-го, а Дядя[264] еще дольше, вероятно, столько, сколько родители[265]. Отчасти это очень хорошо и полезно. Говорят, что настроение прекрасное. Харакс приехал, был у нас вчера и завтра у нас обедает. Все обстоит благополучно, Эшаппар[266] великолепен! Кутузовы уезжают послезавтра, к великому огорчению Сережи, которому тут, видимо, страшно нравится! Сергей Оболенский[267] остается еще несколько дней, Николаевы тоже. Платон[268] уехал один и очень тебе благодарен за сведения. Они все трое собираются в Охford в июне и будут тебя просить задержать 4 комнаты в гостинице для них и гувернера Владимира[269]. Целую тебя от всего сердца. Храни тебя Бог! Мама.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 39. Л. 17–18 об.

* * *

Киссинген

12/25 июня 1913

Дорогой мой Феликс,