Перегрин

На берегу Тибра стояла очередь из лодочников, отвозивших всех желающих вниз по реке вплоть до Остии. Лодки отправлялись по мере наполнения. Я положил свои вещи на жалкий островок сухой травы в тени под крепостной стеной, сел рядом и принялся ждать Поллу. Договорились, что придет не позже, чем через час. При этом солнечных часов не было ни рядом с лупанарием, ни здесь, на берегу реки, и всего одни на пути между этими пунктами, причем я не счел нужным посмотреть, сколько было времени, когда проходил мимо них, потому что знал, что сравнивать будет не с чем. Кстати, римляне, как и греки, делят световой день на двенадцать часов, из-за чего продолжительность часа разная в разное время года, а часы показывают какое-то свое, по мнению горожан, абстрактное.

Прождав, не знаю сколько, но, как думаю, больше часа, я занял место на очередной лодке. Сделал это с облегчением. Особого желания тащить с собой девушку у меня не было. Не получилось у нее удрать — и слава богу! Заодно и перед Цецилией не будет мучить совесть. Все-таки старушка позволила почти две недели пожить у нее бесплатно, а я бы отблагодарил по-скотски. Поскольку был первым пассажиром лодки, устроился на самом козырном месте — на носовой банке. Заполнялась посудина медленно. Все, кто спешил по делам, уже уехали. Сейчас подходили такие же бездельники, как я.

На очередную бездельницу, которая направлялась к нашей лодке, я обратил внимание только потому, что радостно улыбалась, глядя в нашу сторону. Решил было, что среди пассажиров увидела кого-то из знакомых. Только когда девушка подошла ближе, понял, что улыбается именно мне. В ярком солнечном свете раньше ее не видел, поэтому узнал не сразу. Полла была в тунике и сандалиях, держала в руке небольшой узел с вещами. В общем, ничем не отличалась от крестьянских девушек, немного поживших в городе и пообтершихся, и абсолютно не походила на ту, какой привык ее видеть в лупанарии. Как ни странно, выглядела не красивее, но привлекательнее, хотя обычно именно признаки порочности притягивают, как магнит.

— Я верила, что ты меня дождешься! — радостно заявила Полла, занимая место рядом со мной.

До краха ее веры не хватило всего одного пассажира, который подошел буквально через пару минут. Я с трудом справился со стыдом, накатившим, как приливная волна. Такое впечатление, будто меня застукали при попытке совершить подляну.

— Старуха догадалась, что я хочу сбежать, глаз с меня не спускала. Хорошо, Гай помог, отвлек ее, попросив денег. Старуха сразу забыла обо мне, начала ругаться с сыном — и я потихоньку выскользнула, — рассказала Полла, когда лодка отошла от берега и начал разворачиваться.

— Теперь у тебя начнется новая жизнь, — выдал я один из штампов, которые являются палочками-выручалочками в неловких ситуациях.

— Я так рада! — воскликнула девушка, прижимаясь ко мне.

Если жить по принципу «всё, что ни есть — к лучшему», то да, можно радоваться. У проституции тоже ведь есть свои плюсы. Как ни странно, эта профессия повышает самооценку женщины. Ее постоянно выбирают, по несколько раз на день, что дает повод чувствовать себя востребованной, гордиться собой. Не сравнить с судьбой замужней женщины, которая постоянно сталкивается с невниманием мужа.

15

Мизен — небольшой город неподалеку от Неаполя, и в будущем станет частью его. Располагался на берегу бухты, образовавшейся в жерле потухшего вулкана, осевшего частично ниже уровня моря. Как мне сказали, здесь собирались военные корабли во время Пунических войн, готовясь напасть на Карфаген. Благодаря военным морякам, город разросся, обзавелся крепостными стенами четырехметровой высоты и большим водохранилищем, вырубленным в горах.

В двадцать первом веке впечатление о Неаполе, частью которого станет Мизен, у меня было двойственное. С одной стороны там готовили лучшую пиццу в Италии, а значит, и в мире. Да и многие другие блюда неаполитанской кухни были великолепны. Я до сих пор давлюсь слюной, вспоминая пасту с мидиями, пармиджану (баклажаны с сыром и помидорами), ромовую бабу и — самое восхитительное! — сфольятеллу (слоеные пирожки с рикоттой, которую делают из сыворотки, оставшейся после приготовления других сыров). С другой стороны, я вам не скажу за всю Италию, вся Италия очень велика, но Неаполь показался мне самым грязным городом страны и даже всей Западной Европы. Впечатление еще больше усиливалось, если посмотреть на восхитительный морской пейзаж, а потом опустить глаза на засранную мостовую, с которой ведешь наблюдение. Причем грязно везде одинаково, что в центре, что на окраинах в «африканских гетто». Правда, я не был на склонах Везувия, где находятся дорогие виллы. Может быть, там почище. Еще мне запомнились в Неаполе коты, спавшие на сиденьях скутеров, которые стоят на обочинах везде и впритык. Никто котов не беспокоил, кроме хозяев скутеров, решивших отъехать по делам, при этом люди вели себя, как слуги животных, вынужденные прервать сон своего господина.