Перегрузка

– И мы, и полиция ищем его уже давно.

– Это же какая-то группировка – «Друзья свободы»?

– По мнению полиции, скорее всего совсем маленькая, а убийца – их главарь и вдохновитель. Причем у него свой почерк – между терактами много общего.

Ним говорил с большим чувством. Последние взрывы ударили по ГСС куда больнее, чем предыдущие. Отключение затронуло всех: дома, магазины, заводы – на очень большой территории и продолжалось три-четыре дня, а где-то и целую неделю. Невольно вспомнились слова Гарри Лондона: «Эти парни становятся все изобретательнее».

Чтобы оперативно восстановить энергоснабжение, потребовались огромные – и дорогостоящие – усилия со стороны ГСС: запасные трансформаторы, займы электроэнергии у других компаний, переброска на ремонтные работы всего имеющегося персонала. И все равно компанию продолжали критиковать за то, что плохо охраняет свои объекты. «Население имеет право поинтересоваться, – написали в передовице «Калифорния экземинер», – принимает ли «Голден стейт системс» адекватные меры, чтобы предотвратить новые инциденты. Судя по имеющимся свидетельствам, ответ – «нет».

К сожалению, газета не предлагала ничего, что помогло бы обеспечить круглосуточную охрану многочисленных, разбросанных по огромной территории сооружений.

Не меньше удручало и отсутствие улик, за которые можно было бы ухватиться. Правда, правоохранительные органы получили еще одну аудиозапись – очередную кассету, присланную на радиостанцию после взрывов, – и голос на ней совпадал с предыдущими. Также на обрезанных краях сетки на месте двойного убийства обнаружились клочки джинсовой ткани – по всей видимости, с одежды преступника. На проволоке была и засохшая кровь – судя по группе, не принадлежавшая никому из погибших охранников. Но, как признался Ниму опытный полицейский следователь в минуту откровенности, все это работает, когда есть один или несколько подозреваемых и можно сопоставить улики. Здесь они не приблизились к разгадке ни на шаг.

– Нимрод, – сказала Карен, прерывая цепочку его размышлений, – мы не виделись два месяца, я по тебе очень скучала.

– Прости, – произнес он виновато. – Мне очень жаль.

Теперь, рядом с ней, Ним и правда не понимал, как обходился без ее общества.

Карен была так же красива, как в его воспоминаниях, а ее губы, когда дело дошло до долгого поцелуя, так же нежны. Казалось, в этот момент все, что было между их встречами, перестало существовать – словно затянулась прореха во времени. Ним осознавал еще кое-что: рядом с Карен он чувствовал умиротворение – а такое действие на него оказывали очень немногие люди. Возможно, Карен, смирившись с ограничениями в собственной жизни, излучала спокойствие и мудрость, и это наводило на мысль, что все другие проблемы тоже так или иначе разрешимы.

– Тебе пришлось нелегко. Я читала, что про тебя писали в газетах, видела репортажи по телевизору.

Ним поморщился:

– Слушания по Тунипе. По мнению многих, я опозорен.

– Ты сам в это не веришь, и я тоже не верю, – отрезала Карен. – Ты говорил разумные вещи, но большинство СМИ обошло их вниманием.

– Не хочешь стать моим пресс-секретарем?

Она помолчала.

– Когда все случилось, я написала для тебя стихи. Собиралась отправить, но потом подумала: а вдруг ты хочешь ото всех отдохнуть?

– Не ото всех, только от большинства. А ты их сохранила – те стихи?

– Да. – Карен мотнула головой. – Там. Второй ящик сверху.

Ним встал и подошел к трюмо под книжными полками. Открыв ящик, о котором говорила Карен, он увидел ее фирменный голубой листок и, вытащив, прочитал: