Перегрузка

– Я не девственница. В пятнадцать лет у меня был один парень, как раз перед тем, как… – Она умолкла, по щекам покатились слезы.

– Карен, не надо!

Она покачала головой:

– Нет, ты должен знать: с тех пор у меня больше никого не было, все эти годы – до тебя.

Он помолчал, осознавая весь смысл ее слов:

– То есть…

– Я хочу тебя, Нимрод. Всего тебя. Сейчас!

– Господи! – выдохнул Ним.

Его собственное желание рвалось наружу. Он отбросил философствования и принялся раздеваться. Наверное, он был далеко не единственным, кому приходили в голову вопросы: может ли здоровый мужчина заняться сексом с парализованной женщиной? Будет ли женщина просто лежать? Придется ли мужчине делать все самому, не получая никакого отклика? Что в конце – испытает ли удовольствие только он, или оба, или никто?

Теперь ему предстояло узнать ответы – и все они оказались неожиданными.

Карен была требовательной, отзывчивой, волнующей – и близость с ней приносила несказанное удовольствие.

Да, в каком-то смысле она «просто лежала»: ее тело за исключением головы оставалось неподвижным. И все же Ним ощущал отклик: откликалась ее кожа, грудь, женское естество, откликалась она вся – поцелуями и страстными стонами. Ему пришла в голову причудливая мысль: кто-то может решить, будто это все равно что секс с манекеном. Ничего подобного! Наслаждение не было кратким – оно длилось и длилось, и ни один из них не хотел быстрого завершения. Ним вновь и вновь ощущал чувственность момента, ему казалось, что он плывет, парит в волнах любви и удовольствия, пока наконец не наступила развязка, вершина, кода симфонии, кульминация прекрасного сна. Для обоих.

Может ли парализованная женщина испытать оргазм? О да, еще какой!

И вновь – после всего – нахлынули нежность и желание заботиться.

Ним лежал неподвижно, блаженствующий, выбившийся из сил, думая о Карен. Что она чувствует? Вдруг она пожалеет о случившемся?

Казалось, сработала телепатия, потому что она пошевелилась и сказала сонным, счастливым голосом:

– Нимрод, сильный зверолов пред Господом… Это лучший день в моей жизни.

Глава 4

– Не самый удачный день. Я бы чего-нибудь выпила, – сказала Синтия. – Здесь обычно есть виски. Вы как?

– Поддержу, – ответил Ним.

Прошел час с тех пор, как он занимался любовью с Карен. Сама она уже уснула. Он чувствовал, что тоже не отказался бы от алкоголя.

Старшая сестра Карен вошла в квартиру минут двадцать назад, открыв дверь своим ключом. К тому времени Ним успел полностью одеться.

Она представилась:

– Синтия Вулворт.

– Позвольте предвосхитить ваш вопрос: нет, мой муж – к большому сожалению – никак не связан с Вулвортами, которым принадлежат магазины. Я полжизни отвечала на этот вопрос. Теперь говорю сразу. С фамилией Слоун мне было проще.

Синтия была одновременно и похожа, и непохожа на Карен. Карен была тоненькой блондинкой, Синтия – брюнеткой с более пышными формами. Она казалась более открытой и энергичной, хотя, возможно, дело было в постигшем Карен несчастье и в том, как по-разному сложилась жизнь сестер. Роднила их редкостная природная красота – одни и те же тонкие, правильные черты, полные губы, большие голубые глаза, безупречная кожа и – в большей степени у Синтии – изящные тонкие руки. Ниму пришло в голову, что сестры Слоун, вероятно, унаследовали внешность от матери Генриетты, в ком и теперь проглядывали следы былой привлекательности. Синтия, как помнил Ним, была на три года старше Карен, значит, ей сорок два; впрочем, выглядела она моложе.

Синтия нашла виски, лед, содовую и ловко смешала им обоим напитки. Выверенные, быстрые движения показывали, что она привыкла заботиться о себе сама. То же самое проявлялось во всем, что она делала с момента появления в квартире: сняла промокший насквозь плащ, повесила сушиться в ванной, затем, после того как они представились друг другу, сказала:

– Ладно, садитесь, отдохните, я принесла вечернюю газету, а я пока займусь сестрой.

Она прошла в спальню Карен и закрыла дверь. Ним слышал звук голосов, но не мог разобрать слов. Минут через пятнадцать, тихонько выйдя из комнаты, Синтия сообщила, что Карен снова уснула.

Сидя теперь напротив Нима, она поболтала стаканом с виски и льдом.

– Я знаю, что между вами произошло сегодня: Карен мне рассказала.

– Понял, – пробормотал он, застигнутый врасплох ее прямотой.

Синтия, запрокинув голову, расхохоталась.

– Вы испугались, – сказала она, обличающе наставив на него палец. – Думаете, я кинусь мстить за честь младшей сестры, того и гляди вызову полицию и закричу: «Изнасилование!»

– Не уверен, что я хочу и могу обсуждать с вами…

– Ой, хватит! – Синтия внезапно оборвала смех. Теперь ее лицо было серьезным. – Послушайте, Нимрод – да будет мне позволено так вас называть, простите, если я вас смутила. Вижу, что смутила. Скажу вам кое-что. Карен считает, что вы добрый, милый, заботливый, любящий и что знакомство с вами – лучшее, что случилось с ней в жизни. Если вам интересно, я с ней полностью согласна.

Ним уставился на нее – и понял, что второй раз за сегодняшний вечер видит, как женщина перед ним плачет.