Перекресток дорог.Книга 1

— Ты, Костя, прав, — прервала она молчание, крепко сжала его пальцы в своей горсти. — Никакие личные мотивы не должны остановить нас перед опасностью…

— Я вернусь, Нина, обязательно вернусь.

— Иначе и быть не может, — пересиливая свое сомнение и стараясь поддерживать бодрость духа в любимом теперь человеке, жизнелюбиво сказала она. — Всю ночь мы проведем вместе, обдумаем все. Мы обязательно еще раз прочитаем инструкцию генерала…

…………………………………………………………………………………

Ночь они коротали в нищей комнате на севастопольском базаре. В комнате, переоборудованной торговцем-греком из рыночной лавчонки в подобие человеческого жилища.

Когда же забрезжил рассвет, они вместе отправились на ту квартиру, где надо было переодеться Константину в форму сиятельного адвоката, получить оружие для Никиты Кабанова, организовать ложное предупреждение тюремного начальства по телефону, что к ним выезжает новый адвокат по делу Кабанова, а также вызвать заранее подготовленную карету для поездки в тюрьму.

Исполнявший обязанности помощника начальника севастопольской тюрьмы Гер-Данилова господин Шпот считал себя знатоком изящного. В нем постоянно жила вера в счастливый случай, который неминуемо вознесет его. Он даже однажды проговорился в кругу знакомых о своей вере в случай, и по городу его слова одни передавали сочувственно, другие — с насмешкой. Но те и другие в душе верили в свой "счастливый случай", лишь маскировали свои желания ссылкой на слова Шпота: "Да, господа, счастливый случай есть на свете. К примеру, если бы мой начальник господин Светловский послушался своевременного нашего совета нарастить стены тюремного двора, то ему бы и мне заодно уже давно бы вышло повышение. Но случай был упущен, из Петербурга нам дали не "Святую Анну", а нагоняй. Нет, господа, никогда не упускайте своего счастливого случая…"

Об этой вере Шпота в счастливый случай знали также члены Севастопольской военной организации РСДРП, и они приняли меры, чтобы извещение о предстоящем посещении тюрьмы молодым князем с адвокатским удостоверением было получено именно Шпотом в момент, когда он исполнял свои обязанности при отсутствии Светловского и Гер-Данилова.

"Чем черт не шутит, — мелькнуло в мозгу Шпота, когда ему доложили о прибытии князя. — Надо ему угодить, чтобы их сиятельство запомнило меня и, при случае, порекомендовало бы там, в верхах…"

Наблюдая через окно за статным человеком, шагавшим по тюремному дворику к распахнутой перед ним двери кабинета, Шпот восхищался и с трудом удерживал себя от восклицания, ограничиваясь мысленным восторгом:

"Боже мой, какая модность и какое богатство одежды и манер! Нет и нет, я не упущу свой счастливый случай. Сейчас или никогда!"

Шпот чуть не задохнулся и не расплавился, когда перед ним предстал красавец-князь, овеянный ароматом дорогих духов.

"Живут же люди! Поди, один его костюм и духи стоят моего годового жалованья", — молнией пронеслось в голове. Поклонился князю, галантно возвратил непрочитанное удостоверение с золотым гербом с орлом и короной:

— Чем могу быть полезным? Слушаю вас. Прошу садиться

Константин небрежным жестом свернул удостоверение и вместе с шагреневым бумажником сунул во внутренний карман отличного фрака.

— У меня очень мало времени, — пожаловался он, даже картинно подавил будто бы мучившую его зевоту. — Но мне срочно и в вашем присутствии, господин Шпот, необходимо записать некоторые дополнительные показания нашего подзащитного Кабанова, — не торопясь присесть и очаровательно улыбаясь, ответил мнимый адвокат. — Дело в том, что в трудном деле Кабанова очень много разных неясностей, то есть юридических и географических "белых пятен". Разумеется, есть и черные пятна, но…после великой монаршей милости… Не станем здесь касаться всей глубины этой милости, Вам известной, но, преисполненные нашего глубокого уважения к законам империи, мы ощущаем огромную потребность в уточнении некоторых фактов, столь необходимых для нашего анализа, для наших гипотез и версий, ведущих к той божественной истине, которая едина и всеобъемлюща…

Очарованно слушая витиеватую речь адвоката и стараясь запомнить и перенять его красивые манеры, Шпот поклонился, потянулся пальцем к стоявшему на столе звонку.

— Это можно, это мы разрешаем, — сказал Шпот вкрадчивым, даже благоговейным голосом. А в голове его метались мысли: "Уважу их сиятельству, и он мне уважит в тяжелую минуту. У кого не бывает в жизни тяжелых минут…"

…………………………………………………………………………………

Кабанова привели быстро. Чтобы дать ему разобраться в обстановке, мнимый князь Цитович с медленной княжеской церемонией и снисхождением долго рассматривал его через монокль. Лишь потом, уловив в глазах Кабанова знак, что он понимает причину вызова в кабинет Шпота, небрежным жестом показал Кабанову место на скамье и сам присел рядом с ним.

Искорка смеха или иронии промелькнула в глазах Кабанова.