Перекресток дорог.Книга 1

Она все еще металась в жару, то и дело меняя на лбу холодный компресс. Но, слушая доклад Константина о готовности и часе начала операции, она как бы забыла о своей болезни, готовая встать с постели и пойти на пост.

— Когда же Константин сказал, что один из пунктов плана пришлось изменить, Нина Николаевна встрепенулась, схватила Константина за руку:

— Что именно изменено?

— Пришлось отказаться от использования квартиры Зорькиных…

— Это почему же? — насторожилась Нина Николаевна, сорвала со лба компресс. — Выражено недоверие нашей девушке, да?

— Нет, дело в другом. Во-первых, ты не можешь быть там по причине болезни. Во-вторых, наша девушка сообщила, что завтрашнее богослужение в соборе не состоится, Зорькины будут дома…

— Хорошо. Отмена пункта плана вполне обоснованна. Но, как и чем заменен этот пункт? — волновалась Нина Николаевна.

— Шура Дмитриев с Рудольфовой горы согласился скрыть Кабанова и некоторых товарищей у себя, — сказал Константин. — От него они будут переправлены к рабочему морского завода товарищу Землянскому, а тот проведет беглецов в дом Чиковых на Цыганской слободке. Там будут ждать освобожденных нами людей лихачи, проинструктированные, куда мчать…

— На эту роль Шура Дмитриев годится. — Согласилась Нина Николаевна. — Он хотя и эксист да еще несовершеннолетний, но смело помогает нашей организации в распространении листовок. В прошлом году его даже пытались привлечь к судебной ответственности за высказывание против царя, но дело дознанием прекращено по представлению прокурора Симферопольского окружного суда. Я это говорю вот к чему: пусть беглецы самое минимальное время задерживаются у Дмитриева, ведь за ним, возможно, установлено негласное наблюдение…

— Я это приму во внимание, скажу товарищам…

— Но обязательно сообщите наш пароль Дмитриеву, иначе Кабанов может не поверить ему, не пойдет с ним, — сказала Нина Николаевна. — Ведь Кабанов ориентирован на другое убежище…

…………………………………………………………………………………

У кладбищенской стены, куда Константин прибыл в условленный час, Васильев с Вячеславом Шило и с солдатом минерной роты Владимировым уже завершили работу по начинке снаряда взрывчаткой. И чтобы их никто из посторонних не обнаружил, Константин занял пост дозорного.

Постепенно разгоралось, рдело утро. Оно завораживало игрой красок и широкой тишиной. С высокого кладбищенского холма открывалась живописная панорама: справа зеленели в позолоте первых солнечных лучей задумчивые кудрявые молодые каштаны. Слева переливалось безбрежное перламутровое море с полосами розового отсвета. А над всем этим живым огромным зонтом висело ультрамариновое небо в меняющихся ярких красках восхода.

Любуясь изумительной красотой природы, Константин чувствовал ослабление охватившего его перед тем напряжения, прилив новых сил и неуемную жажду действия и жизни. Он даже на некоторое время отвлекся от всех звуков и шорохов, которые возникали вместе с появлением солнца, катились откуда-то снизу неясными волнами. Поэтому он вздрогнул, когда неожиданно, будто из-под земли, появились перед ним старик пастух с двумя подпасками.

— Бог в помощь! — снимая широкую соломенную шляпу и кланяясь, сказал старик. И только теперь Константин узнал его и вспомнил, что дважды приходилось отсиживаться в халупе этого пастуха от рыскавших поблизости жандармов.

— Здравствуйте! — ответил он, потом добавил: Спасибо на добром слове. Только вот захочет ли бог нам помогать? Мы ведь собрались не строить, а взрывать Вавилонскую башню. И вам бы надо поберечься, чтобы осколком не хватило по голове или по языку…

— Так, так, так, — догадливо усмехаясь, старик повернул своих подпасков за плечи навстречу показавшемуся из-за кладбища овечьему стаду. — Давай, ребята, к отаре. Здесь без нас обойдется. И забудьте, что видели и что слышали.

Сам он зашагал вслед за подпасками, волоча кнут за спиною.

У самого разлива синих полыней по скату бугра старик остановился, помахал Константину шляпой и крикнул:

— Нам эта Вавилонская башня дюжа надоела, но силов нету, чтобы опрокинуть. Дай вам бог успеха!

Константин без слов дружелюбно помахал старику рукой, а потом сказал минерам:

— Если снаряд готов, уходите, чтобы не маячить. Я тут пока один подежурю…

Отпустив минеров, Константин спрятал снаряд в притюремном овраге и начал ожидать исполнителей оперативной группы. Он жалел лишь о том, что не может ни своего приказа о времени явки исполнителей отменить, ни события ускорить, ни заставить тюремную администрацию вывести пораньше людей на прогулку: все так переплелось в расчете и пунктах плана, что уже иначе и не представлялось Константину. Приходилось надеяться на выдержку и терпение.

Солнце, поднимаясь выше и выше, накалило неподвижный воздух, становилось трудно дышать.

Чтобы скоротать время и подавить навязчивую мысль о возможной неудаче, Константин начал по памяти воспроизводить внешность и все известное ему о каждом из членов отряда нападения на тюрьму.