Перекресток утопий

Наиболее простодушный и, к сожалению, наиболее распространенный вариант этой темы мы находим, например, у Сергея Слепынина в рассказе «Тини, где ты?» (1980 г.). Играла, стало быть, в далеком будущем девочка, забежала в ангар с хронолетами, по ошибке села в один из них и провалилась в прошлое, «приземлившись» на берегу таежного озера, где ее и повстречал рассказчик, которого она очаровала недетской рассудительностью и которому, нарушив строжайший запрет, немножко рассказала о своем мире. Но что может рассказать ребенок! А потом уселась в кабину и без приключений отбыла обратно. О чем шла речь ясно. А зачем?

Александр Мирер в рассказе «Обсидиановый нож» (1966 г.) попробовал чуть-чуть усложнить схему. Он догадливо предположил, что путешествие в прошлое — теперь уже на двадцать тысяч лет назад — может не пройти для путешественника бесследно, может таить неведомые опасности, допустим, возбудить в бравом туристе первобытную агрессивность. Но и этот автор остановился на полдороге. Благополучно возвратившийся домой герой вздремнул малость, и все его первобытные комплексы как рукой сняло. Над тем, какие последствия может вызвать механическое перемещение предметов из прошлого в настоящее, автор даже не задумывался. Для него это пустая литературная игра, которая вряд ли может чем-то взволновать читателя и заставить его задуматься над основами человеческого бытия. Рэй Брэдбери думал по-иному, что и сделало его рассказ «И грянул гром» одним из самых знаменитых в мировой фантастике. Неосторожно раздавленная в далеком прошлом бабочка вызвала необратимые и, между прочим, негативные последствия в настоящем. Конечно, это гипербола, но какой глубокий смысл она несет. Как осторожно должно обращаться человечество со своей историей, чтобы ненароком не погубить самое себя. Насколько был бы интереснее рассказ Мирера, если новоприобретенная черта характера сохранилась в герое… Нет, никак не могу отучиться давать советы авторам, видимо, то, что я вырос в стране советов, не осталось для меня без последствий.

По любому из названных сюжетов можно припомнить много умных, талантливых книг, вошедших в золотой фонд мировой фантастики. Полет земного корабля к космическим соседям — это, например, «Аэлита», а посещение Земли инопланетянами — «Война миров». «Видения» в изобилии представлены в «Межзвездном скитальце» Джека Лондона, а о «снежном человеке» прекрасный роман «Сын Розовой Медведицы» написал Виталий Чернов… Здесь же идет речь о творениях, для которых данные сюжеты лишь пустая оболочка, вроде сброшенной шкурки змеи.

Начнем с полетов на иные планеты. Если спрессовать сюжет до алгоритма, то он будет выглядеть так. На незнакомую планету опускается земной звездолет. Тут же выясняется, что на планете существуют некие формы жизни, при ближайшем рассмотрении оказывающейся разумной. Аборигены, как обычно именуются мыслящие «папоротники», встречают гостей а) враждебно-настороженно, б) приветливо-понимающе. В свою очередь земляне относятся к существам а) агрессивно, б) дружелюбно, в зависимости от того, какой строй отправил корабль — а)капиталистический или б)социалистический. Это тот минимум, которого достаточно для того, чтобы произведение а) было признано научно-фантастическим, б) имело право на публикацию. Легко также подсчитать, что из этой схемы элементарно выстраиваются восемь вариантов, которых уже может хватить на маленькую книжечку. Главное же, что такое времяпровождение доступно буквально каждому. Но что здесь предосудительного? Зачем запрещать, ежели человеку захотелось прогуляться по Галактике? Никто и не запрещает. Летайте звездолетами на здоровье! Скорость, надежность, комфорт… Только сперва, пожалуйста, заполните в выездной анкете маленький пунктик: зачем вам понадобилось посылать героев в такую даль?

Рассказы сюжета № 1, как правило, начинаются со сходных фраз. Примерно таких:

«Три месяца патрульный космолет „Торнадо“ находился в свободном поиске, обследуя неизвестные еще участок Млечного Пути. Работа была самой обыденной…»

Ю.Тупицин. «Шутники».

«Это произошло на траверсе Эпсилон Эридана — захолустной звездочки, известной ныне разве что составителям каталогов… У „Валентины“ начали барахлить кинжальные дюзы, и капитан велел лечь в дрейф…»

В.Михановский. «Стрела и колос».