Перелом во времени

Только он пришел к этому выводу, как дверь открылась и тихо закрылась. Он сел в кровати и тихо проклинал себя за то, что потушил свет, из-за чего вся комната погрузилась в полную темноту. Но ему не нужно было видеть ее лица, он и так понял, что это она. Он почувствовал ее неповторимый аромат, едва уловимый запах лаванды, когда Кендра сделала шаг в его сторону.

– Алек?

– Да? – Его сердце выпрыгивало из груди, он чуть не задохнулся и был удивлен, что вообще смог произнести хоть слово.

– Я тут подумала… завтра может и не наступить. Есть лишь сегодня. Лишь это мгновение.

Он слышал ее дыхание, легкое, но быстрое, когда она приблизилась. Ему пришло в голову, что, наверное, ей так же сложно разглядеть что-либо в темноте, как и ему. Но вот она уже была совсем рядом. Он почувствовал, как перина опустилась под тяжестью ее веса, а ее руки, мягкие и гладкие, потянулись и дотронулись до него.

– Я хочу насладиться этим моментом, – произнесла она, едва дыша. – Здесь. Сейчас. С тобой.

– Кендра. – Он собрался с силами и обхватил ее за плечи, пытаясь остановить. – Я не хотел соблазнять тебя.

Она помолчала.

– Ты хочешь меня?

– Боже, да.

– Хорошо. – Она подняла одеяло и заползла под него. – Тогда я тебя соблазню.

* * *

Алек бережно держал ее в руках, его пальцы скользили по ее тяжелым шелковистым прядям.

– Я получу специальное разрешение, мы можем сразу же пожениться.

Рука, которая гладила его грудь, остановилась.

– Нет.

Какое-то время он молчал. Затем вздохнул. Он знал, что ее ответ будет таким. Любая другая женщина в мире – в его мире – пришла бы в ужас от того, что ей не предложили руку и сердце. Но не Кендра Донован.

Его рука, будто по собственному велению, проводила по атласной коже ее плеча, дотрагиваясь до морщинистого шрама, который у нее был на этой части тела, как и на многих других. Это было напоминание о том, что эта женщина необычна. Она была одновременно самой безрассудной и самой смелой женщиной из всех, что он знал.

– Неужели так неприятно выйти за меня? – спросил он наконец.

Она дернулась в его руках. Несмотря на их близость, из-за темноты все еще невозможно было разглядеть выражение ее лица. Но он чувствовал, что она на него смотрит.

– Тебе известно, что причина не в этом.

– Кендра, ты, может, никогда не вернешься домой. Ты правда хочешь провести весь остаток своей жизни как старая дева, без мужа и собственных детей?

– Как предводительница макак? – спросила она веселым голосом.

– Да. – Это слово вырвалось у него быстрее, чем он того хотел. Но, черт возьми, эта женщина заставляла его испытывать досаду. Он специально опустил руку на ее плоский живот.

– Может, сейчас тут мой ребенок.

Она молчала. Он думал, что она размышляет над этим, но в этом гробовом молчании было что-то, от чего ему стало не по себе.

– Вероятнее всего, это не так, – сказала она. Он почувствовал, как ее пальцы обвили его запястье и потянули руку в сторону тонкой борозды ее брюшной полости. – Эта рана сократила мои шансы когда-либо иметь детей.

Он затаил дыхание.

– Но ты не знаешь, не наверняка…

– Нет. Но расклад не в мою пользу.

Он не знал, что сказать. Это была еще одна вещь, которую он всегда воспринимал как само собой разумеющееся, наряду с благодарной – да, благодарной – невестой. Он сильно любил детей, но никогда особенно не думал о том, чтобы иметь собственных. В его мыслях потомство само как-то однажды возникнет, это требование общества, продолжение рода.

Как он мог влюбиться в женщину, которая не хотела быть его женой и которая, скорее всего, не сможет иметь детей?

– Думаю, это меняет дело, да? – Он слышал злые нотки в ее голосе, почувствовал, что она отдаляется от него, до того, как физически совершила это действие.

Он инстинктивно обнял ее руками.

– Я получу разрешение…

– Алек, я не глупа. От тебя, может, и не требуется жениться на какой-то наследнице или на особе с титулом. Но дети… это ведь тебе нужно от жены, разве не так? Я тебе этого гарантировать не могу.

– Я люблю тебя.

Она долго молчала. Затем подняла руку и провела ей по его щеке легким, как перышко, прикосновением, снова пробудившим его желание.

– Ты знаешь, это не так просто.

Он не произнес ни слова. Кендра была права, это было чертовски сложно. С малых лет ему внушали чувство долга. Он не мог эгоистично забыть обо всех этих годах, всех этих ожиданиях. Он был обязан своей семье. Но все же…

Ему вспомнились его предыдущие мысли. Ее бросила семья, поэтому она ожидала, что ее бросят все, и он в том числе.

– Я не сдамся, – медленно произнес он. – Давай не будем думать о завтрашнем дне. Есть только…

– Здесь. Сейчас. – Она опустила руки ему на грудь. Он почувствовал, как она улыбалась, дотрагиваясь губами до его шеи. – Да. Хотя бы в этом мы с вами согласны, милорд.

50