Перелом во времени

Согласно странному правилу высшего света, необходимо было презирать все, что было хоть как-то связано с коммерцией. Аристократы могли вкладывать средства в производства и землю, но закатывать рукава и делать что-либо своими руками считалось чем-то неприличным. Кендра чувствовала, что этот снобизм был связан с попыткой сохранить хотя бы какую-то видимость контроля над ситуацией после зарождения класса буржуазии как следствие промышленной революции. Богатый промышленник мог купить имения разорившегося лорда и одеться как аристократ, но он никогда не сможет купить репутацию, которая передается вместе с голубой кровью. Ее можно было получить только путем брака.

Брак, как она начинала уже понимать, – это самый прибыльный бизнес в эту эпоху.

– Спасибо, миледи, – просто сказал Элдридж. Затем он взглянул на графа, который все еще будто прирос к своему стулу. – Милорд. Нам пора.

Вестон сделал над собой усилие, и когда ему наконец удалось выдавить из себя слова, его голос прозвучал слишком резко.

– Доброго дня, ваша светлость. Мисс Донован.

Они направились в сторону прихожей. Дворецкий появился из ниоткуда и подал им их пальто и накидку. Кендра подождала, пока они окажутся на улице, после чего посмотрела на герцога.

– Это кое-что меняет.

– Леди Довер и мистер Робертс… это сложно себе представить.

– Абсолютно уверена, что лорд Вестон не знал об этом.

– Полагаю, вы правы. – Элдридж остановился и дал своему кучеру указания. Затем они поднялись в карету.

– Достопочтенный Сесил Робертс не такой уж и достопочтенный, – пробормотала Кендра.

Элдридж усмехнулся с оттенком сухой иронии.

– Вспоминается одна цитата: «Какую паутину мы плетем, когда впервые пробуем обманывать».

– Сэр Вальтер Скотт был… то есть он и есть, – боже, было трудно запомнить, что многие известные люди, труды которых она изучала, были еще живы, – великолепный писатель и поэт.

– Сэр Вальтер Скотт? – Элдридж выглядел заинтригованным. – Этого поэта посвятят в рыцари?

Черт, черт, черт. Когда же она уже наконец уяснит себе, что история, которую она принимала как само собой разумеющееся, сейчас была настоящим?

– Он был… будет баронетом. А сейчас, пожалуйста, забудьте, что я вам об этом говорила.

Кендра снова перевела разговор на их расследование.

– Интересно, знала ли леди Франсис о связи своего мужа с леди Довер? Я слышала, что она ее открыто игнорировала, но я полагала, что это было из-за отношений с ее отцом.

– Из того малого, что мне известно о леди Франсис, я бы сказал, что она не стала бы закрывать глаза на эту связь. Я думаю, если бы она узнала о неверности своего супруга, она была бы в ярости.

– Я тоже так думаю, – медленно кивнула Кендра. – Вопрос только в том, смогла бы она убить?

* * *

Они решили отложить этот вопрос и переключиться на мужа леди Франсис.

Они доехали до магазина тканей Джона Вестона на старой Бонд-стрит. Портной построил свою репутацию на безупречном крое его пальто, которое заработало ему покровительство принца-регента и Красавчика Браммелла. В магазине в настоящий момент находилось по меньшей мере пять мужчин; Робертса среди них не было. Ассистент в магазинчике сообщил им, что мистер Робертс покинул заведение сорок пять минут назад и отправился на Таттерсэлл, известный лошадиный рынок, расположенный на Углу Гайд-парка.

Они вернулись в карету, чтобы провести в ней пару минут, прежде чем снова остановиться. Кендра оглядела местность, ей она показалась одновременно знакомой и не совсем. Когда-то в будущем этот район Лондона станет одним из самых загроможденных, прежде всего огромным количеством монументов и памятников, установленных в честь наиболее известных исторических личностей Британии. Несмотря на то что Угол Гайд-парка в девятнадцатом веке был таким же оживленным, как и в двадцать первом, памятников здесь еще не было. На своих местах стояли и здания, и огромная конюшня, построенная вокруг просторного мощеного внутреннего дворика, который сейчас был заполнен каретами и лошадьми… и людьми. Кендра с удивлением заметила фигуры как простого люда, так и аристократов. Похоже, лошадиный рынок был единственным местом, где смешивались представители разных классов.

– На Таттерсэлле предлагают лучших чистокровных лошадей во всей Европе, – сказал Элдридж. – Вам правда нужно научиться ездить верхом. Или управлять каретой.

О боже. Об этом она тоже не хотела думать. Но если ей придется задержаться здесь еще, то надо будет решиться и на это.

Взгляд Кендры упал на лошадей, их либо вели помощники кучеров, либо они смирно стояли, пока мужчины осматривали их щетку, копыта и зубы. Красивые создания, их шкура блестела, как будто бы их только что полили маслом, хвосты стряхивали мух, а длинные уши время от времени подергивались.

В ее голове возникла картина истерзанного тела Евы Купер. Раны, нанесенные служанке, мало чем отличались от тех, что получали жертвы автомобильных аварий. Но все же мысль о том, что можно попасть под копыта этих животных, пугала Кендру особенно сильно.