Переменные ветра

Желания и реальность — это вещи разные принципиально, и пока Катя и Кир всё в подробностях не рассказали, ничего из Кирова желания поспать не вышло. Катерина, правда, всё время убегала проверить, не проснулся ли Степан. И Волк, вконец озверевший от того, что происходило с его названной сестрой, попросту выволок спокойно спящего Степана обратно и сгрузил его на Баюнову лежанку. — Вот! И нечего бегать туда-сюда!

Впрочем, сделано это было весьма аккуратно и даже заботливо. Кир всё-таки уснул прямо на лавке, зато у самой Катерины сна не было ни в одном глазу.

— Они меня спасли оба. Я просто замерзала там. Кащей так говорил, что сердце словно леденело. Даже сил как-то сопротивляться не осталось. А потом начал им предлагать всё, что можно, чтобы они от меня отказались, бросили.

— Царства-королевства, злато-серебро, да царевен в придачу? — Баюн хмуро смотрел в огонь. Знал он отлично эти Кащеевы забавы!

— Да всё так, причем, царевен на выбор. Прямо из снега изваял уж таких красавиц, что ни в сказке сказать, ни пером описать! — Катерина печально кивнула. — А Киру объявил, что он бедный и очень далёкий родственник, а может быть царём, королём и дальше по списку до красавиц включительно.

— Ииии? — Жаруся нетерпеливо притопывала лапками на спинке стула, отчего тот немного вздрагивал.

— И послали они его оба, — Катерина покосилась на спящих друзей. — А Кащей ветру приказал. Тот меня и Степана повыше поднял, кинул и мы с высоты полетели. Киру, как я поняла, Кащей сказал, что я сейчас обернусь и Стёпку брошу.

— Кать, не томи! — Баюн чуть когти не стал чесать о самобранку, отчего она, словно гусеничка, нервно уползла подальше по столу.

— Степан мне велел оборачиваться. Он сказал, что я должна лететь и что он…

— Ну, ииии? Мы в курсе, что он тебя любит! Девочка, не томи! — Жаруся даже подпрыгивать начала от волнения.

Катерина немного нервно рассмеялась. — Он меня прибьёт, когда проснётся, потому что я его убаюкала, и никуда сама не полетела, а просто обняла крепко, чтобы вихрь нас не разделил. Кащей дотерпел почти до конца. Метров десять, наверное, до земли было. Мне Кир сказал. Я сама не видела.

— И он, конечно, не смог, — утвердительно кивнул головой Баюн.

— Да, я ему так и сказала, что если в первый раз за убийство сказочника у него такое проклятие получилось, то, что во второй-то раз может быть? Он не решился уточнять. Ну, что вы так смотрите?

— Ты узнала-то откуда? — хрипло спросил Сивка, тряхнув гривой.

— Догадалась. Мне про проклятие за убийство сказочника уже говорили, так, вскользь… Да и мельничиха, помните? Она же чуть дочек не прибила, что они меня утопить хотели, и не от большой любви ко мне, а от страха перед проклятием, мне мальчишки рассказывали. А про то, что Кащей это испробовал, просто в голову пришло, — вздохнула Катерина. — А дальше… Ой! Мамочки! Я же про неё забыла совсем!!! — Катерина сорвалась с места, кинулась к двери и подхватила оставленную снаружи лягушку, трогательно завязанную в Катин шарфик. — Котик, её бы разморозить бережно… Я её у Кащея выцыганила! — гордо сказала она.

После того, как её сказочные родичи сумели отсмеяться, Баюн попросил Катерину передать лягушку Ярику для стремительной доставки в её царство. Ярик улетел вместе с лягушкой и с письмом от Кота, унося несчастную жертву Кащея домой. А Катерина продолжила: — Я, когда на землю вернулась, уже ничего не боялась и так согрелась, что от меня пар валил, как от Емелиной печи! У меня снег в руках таял только так! Я, по-моему, бедного Кащея даже напугала. Он, вроде решил, что я стала как берсерк!

— Возможно! — серьёзно кивнула Жаруся. — Если у тебя в руках в его владениях снег таять начал, он мог решить всё, что угодно. Но было же ещё что-то, да?

— Любовь — это тепло,
Когда вьюгам назло,
Когда тьме поперёк,
В твоей руке огонёк,
Когда ты не один,
Когда мы победим,
Теплом лёд победим
Упрямым сердцем твоим!

Катерина сказала это совсем тихо, но свечи вспыхнули ярким светом, печка загудела, а от окон, словно отхлынула ночная темень.

— Да уж, девочка! — Жаруся раскрыла крылья и показала ей огненные переливы перьев. — И сейчас это сделала не я, а ты! Немудрено, что у тебя там снег таял, тебе можно было руку на стену положить, лёд плавиться начал бы! Умница ты!

— Это и не я. Это они! — Катерина кивнула на спящих Кира и Степана. — Я там совсем замёрзла и ослабла.

— Радость моя, так, а зачем же люди друг другу нужны? — ласково усмехнулся Баюн. — Именно для этого. Поддержать, защитить, от напасти закрыть, обогреть, пожалеть, и любить и беречь, — сказал он, складно, словно стихом. — Они прикрыли тебя, а ты вытащила их. И не в оплату долга, а потому что иначе немыслимо жить, — он довольно вздохнул и добавил: — Какой же я, в сущности, молодец и умник! Волк не рычи, нервный ты какой! Кто Катю-то то нашел?

Степан открыл глаза и вскинулся. Они же падали!!! — Катька, дурочка! Разожми руки и лети!