Читаем Переможців не судять полностью

— Не хвилюйся. А робити почнемо зараз. Ти, головне, за дітьми приглянь, щоб, не дай Боже, не побачили. Дитина, вона ж і є дитина, ляпне де не треба, і біда буде. Зрозуміла? Ти не переймайся! Зробимо у тебе шпиталь на кілька ліжок, і тобі трохи легше буде. Харчами допоможемо, одягом і взагалі… Згода? Авжеж, згода! Ми ж із тобою стільки років поруч…

Хата стояла на околиці села, ліс неподалік, що й казати, зручно! А коли Гордій взнав, хто мешкає у цій оселі, то й зовсім зрадів. Про таке він і не мріяв! 1 взагалі, побачити вірну бойову подругу тут, у Великій Прошеві, було неочікувано. Коли йому довелося зникнути зі Стасова, він загубив Марусину у вирі подій. Потім, коли вже влаштувався з невеличким загоном неподалік від Великої Прошеви, то поцікавився, як там справи у Марії, і взнав жахливу звістку про смерть свекра та свекрухи від рук Казимира Грабовського і про те, як жорстоко помстився полякові Василь. Відтоді родина Когутів зникла. Гордій не шукав Марію, розуміючи, що це марна справа, і відклав це діло на потім. І ось, раптом, така зустріч!

— Отже так, Маріє… Змінимо тобі псевдо. Як бажаєш називатися?

— Та мені байдуже…

— Ти завжди була розумною, тому бути тобі Розумницею. Розумниця, ось як ти віднині будеш називатися. Добре, похрестили тебе. Криївку почнемо копати вже. Гайда на подвір’я, оглянемо, що і як.

Вийшли на невеличке подвір’я. Ніч була темна, як завжди буває у серпні. Небо чорне, наче сажа з пічної труби, накрило землю і лише підморгувало біло-блакитними цяточками зірок. Чиркнула на мить та згасла падаюча зірка, і тієї ж миті ще одна… Десь у сусідів, мабуть, спросоння, гавкнув собака, погарчав і замовк, і знову запанувала над селом тиша. Гордій важко зітхнув:

— Глянь, яка краса… А ми вчора трьом полякам та парі москалів життя вкоротили. Чому? Тому, що ця земля така гарна… А вони сюди лізуть і лізуть… Ніби тут медом намащено! Це наша земля! Га, Розумнице?

— Так, Гордію. Це — наша земля…

— Тому хай вони вшиваються звідси, а то усіх поріжемо! Гей, хлопці!

Наче з-під землі на городі з’явилися темні тіні та безшумно підійшли до хати.

— Нумо, дивіться, де можна криївку під шпиталь влаштувати.

За кілька хвилин подвір’я ретельно оглянули. Зазирнули у кожну шпаринку, обнишпорили кожен куточок та одностайно вирішили, що найкраще влаштувати вхід до схрону з льоху. У льосі вхід замаскувати якоюсь діжкою чи ще чимось. Там темно, а свічкою чи ліхтариком багато не насвітиш, тому і вхід побачити буде важко. Хлопці одразу взялися до роботи. Все, що потрібно, принесли із собою: саперні лопатки, плетені корзини, щоб відносити викопану землю подалі, кілька невеличких колод та дощок для укріплення стелі…

А Марія-Розумниця повернулася до хати і довго не могла заснути, вдивляючись у нічну стелю широко розплющеними очима. Лежала, лежала, а потім сльози самі покотилися з очей, збігаючи по щоках на тверду подушку. Васильку, Васильку… Де ж ти там, ріднесенький! Чи живий? Як же без тебе тяжко… Одиноко та сумно! Де ж ти, коханий? Васильку, Васильку…

***

Скворцов, морщачи лоба, читав політінформації, які були передані в обласне управління з облвиконкому. Таких політінформацій у нього була ціла тека. Куди б їх не адресували, вони опинялися в управлінні НКВС, а потім потрапляли до нього. Як заступник начальника обласного управління, саме він відповідав за боротьбу з бандитизмом. Наразі читав чергову інформацію[41]:


СЕКРЕТАРЮ ТЕРНОПОЛЬСКОГО ОБКОМА КП/б/У


ТОВ. КОМПАНЕЦ

ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ИСПОЛКОМА ОБЛАСТНОГО СОВЕТА


ДЕПУТАТОВ ТРУДЯЩИХСЯ ТОВ. АРТЮЩЕНКО

О проявлениях и действиях к/p бандгруппировок и политикоморальном состоянии населения Тлустенского района.

ПОЛИТИНФОРМАЦИЯ

После продвижения фронта и в/частей вперёд, в районе начали активно себя проявлять к/p бандеровские группировки, которые деморализуют нормальную жизнь и деятельность района. Достаточной борьбы с проявлением бандгруппировок в районе не ведётся.

Местные органы НКВД малочисленны своим составом, — не в силах своевременно принимать меры по ликвидации бандгруппировок. Отряды по борьбе с бандитизмом в нашем районе также положительных результатов не дали.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Три повести
Три повести

В книгу вошли три известные повести советского писателя Владимира Лидина, посвященные борьбе советского народа за свое будущее.Действие повести «Великий или Тихий» происходит в пору первой пятилетки, когда на Дальнем Востоке шла тяжелая, порой мучительная перестройка и молодым, свежим силам противостояла косность, неумение работать, а иногда и прямое сопротивление враждебных сил.Повесть «Большая река» посвящена проблеме поисков водоисточников в районе вечной мерзлоты. От решения этой проблемы в свое время зависела пропускная способность Великого Сибирского пути и обороноспособность Дальнего Востока. Судьба нанайского народа, который спасла от вымирания Октябрьская революция, мужественные характеры нанайцев, упорный труд советских изыскателей — все это составляет содержание повести «Большая река».В повести «Изгнание» — о борьбе советского народа против фашистских захватчиков — автор рассказывает о мужестве украинских шахтеров, уходивших в партизанские отряды, о подпольной работе в Харькове, прослеживает судьбы главных героев с первых дней войны до победы над врагом.

Владимир Германович Лидин

Проза о войне
Если кто меня слышит. Легенда крепости Бадабер
Если кто меня слышит. Легенда крепости Бадабер

В романе впервые представлена подробно выстроенная художественная версия малоизвестного, одновременно символического события последних лет советской эпохи — восстания наших и афганских военнопленных в апреле 1985 года в пакистанской крепости Бадабер. Впервые в отечественной беллетристике приоткрыт занавес таинственности над самой закрытой из советских спецслужб — Главным Разведывательным Управлением Генерального Штаба ВС СССР. Впервые рассказано об уникальном вузе страны, в советское время называвшемся Военным институтом иностранных языков. Впервые авторская версия описываемых событий исходит от профессиональных востоковедов-практиков, предложивших, в том числе, краткую «художественную энциклопедию» десятилетней афганской войны. Творческий союз писателя Андрея Константинова и журналиста Бориса Подопригоры впервые обрёл полноценное литературное значение после их совместного дебюта — военного романа «Рота». Только теперь правда участника чеченской войны дополнена правдой о войне афганской. Впервые военный роман побуждает осмыслить современные истоки нашего национального достоинства. «Если кто меня слышит» звучит как призыв его сохранить.

Андрей Константинов , Борис Александрович Подопригора , Борис Подопригора

Проза / Проза о войне / Военная проза