Читаем Переписка, 1911–1936 полностью

И чтобы не забыть: если г-н Пипер хочет получить рукопись моей статьи, мне доставит удовольствие ему её предоставить. От себя я бы попросил несколько (5–10) штук оттисков, возможно черновых. Рукопись песен я бы тоже ему предоставил, но лишь при условии, что мне дадут несколько оттисков (это нужно для моих выступлений)…

К сожалению, я ещё не успел ответить на письмо г-жи Мюнтер. Совершенно завален делами. Лишь только выкрою время, напишу подробный ответ. Пожалуйста, передайте ей от меня самый тёплый и сердечный привет.

Сейчас мне предстоит готовиться к лекции, которую прочитаю в Праге. О «Густаве Малере»43. С большим удовольствием прочитал бы её и в других городах, для меня эта тема много значит. Я бы хотел и считаю это своим долгом как человека искусства повсюду отстаивать его творчество. Не поможет ли «Синий всадник» организовать эту лекцию в Мюнхене? Впрочем, не хочу загружать Вас новыми делами. Я написал лишь потому, что мне вдруг пришла в голову эта мысль, и не буду возражать, если Вы тотчас о ней забудете.

Я был абсолютно уверен, что Вы с г-жой Мюнтер навестите нас в Берлине! Это по-прежнему возможно? Или у Вас изменились планы? А как было бы хорошо! С какой радостью я бы проводил время рядом с Вами!!!

Когда появится «Синий всадник»? Я горю нетерпением его увидеть.

А пока самые горячие приветы от Вашего

Арнольда Шёнберга<p>34. Мюнтер — Шёнбергу</p><p><emphasis>09 марта 1912 г</emphasis></p>

СРОЧНО!

9.03.1912

Дорогой господин Шёнберг!

Это короткое деловое письмо. Кандинский очень приветствует Вашу лекцию на «С. вс.», он и раньше хотел просить Вас, если будете здесь, прочитать её на нашей выставке. Д-р Штадлер, историк искусства, прочёл на выставке короткую лекцию, за которой последовала острая дискуссия. Теперь лекция переработана, расширена и сегодня будет прочитана снова. «M. N. N.» отказалась помещать заметку об этой лекции, объяснив это тем, что однажды уже печатала подобное и во второй раз не желает! Итак, объявление будет лишь на афишах, и люди придут. Д-р Штадлер говорит о выставке. Й. А. Люкс, журналист и писатель, которого Вы, наверно, знаете, вызвался прочесть на выставке лекцию о литературе44. Это будет 13-го. Выставка закрывается 18-го марта. Когда бы Вы могли прочесть Вашу лекцию? Разумеется, не обязательно назначать её на время выставки. Сегодня вечером мы обсудим это с Гольцем45. Это очень толковый и симпатичный человек и с удовольствием всё устроит — в своих залах или где-то ещё. Лекцию Люкса можно и передвинуть, если Вы заинтересованы именно в его времени. Вообще говоря, мы надеялись, что Вы приедете в Мюнхен для исполнения своего сочинения. Это намечено на 14? Мы с К[андинским] очень обрадовались Вашему милому письму. Я сейчас с большим интересом читаю книгу «Арнольд Шёнберг»46.

Дело спешное, пожалуйста, сообщите о Ваших намерениях. К., возможно, прольет свет на всё недостающее в моём описании.

Сердечно,

Ваша Г. Мюнтер

Я буду с нетерпением ждать Вашего письма, только обдумайте всё хорошенько! Кандинский очень опечален, что Вы не хотите выставлять свои картины на «С. вс.» в Берлине, потому что очень их ценит и к тому же как раз на «С. вс.» отстаивает свой принцип полной свободы и разнообразия. Но делать нечего! Ваши доводы ясны. Очень любопытно, как обернётся всё дело. Вальден, кажется, весьма ценит искусство К[андинского]. Как-то он отнесётся к «С. вс.»? Прошу Вас, ответьте незамедлительно, чтобы К. всё точно знал о Вашей лекции! От него тоже большой привет.

<p>35. Мюнтер — Шёнбергу</p><p><emphasis>15 марта 1912 г</emphasis></p>

Мюнхен

15.03.1912

Глубокоуважаемый господин Шёнберг!

При просмотре самой последней корректуры мне снова бросилось в глаза одно место, которое снова показалось мне забавным, а так как я думаю, что появилось оно по недосмотру, позвольте спросить, правильно ли, что Кокошка по-прежнему упоминается раньше Кандинского?47 Я слышала, что он ещё очень юн, и, насколько мне известно, кроме исключительно талантливых картин, многого сделать ещё не успел да и вряд ли имел время для серьёзного развития. Если Вы сочтёте нужным и ответите срочно, можно будет всё исправить — т. е. в случае, если Вам самому это кажется неправильным48. Буду Вам очень благодарна, дорогой господин Шёнберг, за возможно скорый ответ. К. напишет Вам в ближайшее время.

Сердечно, Ваша Мюнтер<p>36. Кандинский — Шёнбергу</p><p><emphasis>28 марта 1912 г</emphasis></p>28.03.1912

Дорогой господин Шёнберг,

недавно я получил известие, что Ваши фортепианные пьесы были исполнены в объединении АРС (Петербург) и произвели «глубокое и сильное» впечатление. Очень рад. Я сразу спросил, не сможет ли АРС устроить Ваш концерт. — Оттиски Вашей партитуры и статьи Вам непременно пришлют вместе с двумя книгами «С[инего] вс[адника]», который как раз находится в печати.

Сердечно жму руку, Ваш Кандинский

Василий Кандинский. Эскизы обложки альманаха «Синий всадник». 1911

Перейти на страницу:

Похожие книги

Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза