Переписка двух Иванов (1935 — 1946). Книга 2

Вечер был... и — до-ждик ли-и-ил!.. А мне наплевать. Было. Прекрасно. Уложил в-лоск. Читал, как бог, с м<аленькой> буквы. Подписали: — «еще лучше, чем в пр<ошлом> году». Но для меня ху-же: выручка не 3 т., а 2. Обеднение. Кризис, канун терма, [74] опоздание: после снятых сливок. Но было почти полно, ибо вместо 10 fr. б<ольшей> ч<астью> пущено по 5, а вм<есто> 5 — 3 fr. Но было неск<олько> китов по 50 и акул по 25. Был Бунин и говорил приятное. Читал я: «У Креста» (Богом<олье>) с некоторыми> купюрами (на 25 м., ч<асть>) «Как я ходил к Толстому» (на 22 м.) — написанный в пятницу 12-го, в t°. Рассказ захватил всех. Не ожидал. О<льга> А<лександровна> все твердила — «не читай, чего ты там настукал, больной?» Я ей не читал, почти. Ладно. Обещал, на-до. И не промахнулся. Нежданно — потряс животики. Засыпали комплиментами. Ибо я всех ввел в заблужд<ение>. Ожидали — Толстого, а получили... мечту... и ком снега в морду. Но сие Вы имеете прочитать в газете, [75] когда закончатся — о-ох! — «Пути небесные». Как, а? — «Искушение»? [76] Писал в t°. Чую, что что-то д<олжно> быть из этого рассказа, выйтить. Должно, но это не значит, что выйдет. Получил 2 т., из коих 500 было съедено уже, остатки сладки ткнул в хайло кварт<ирному> хозяину, ибо сегодня terme. На 3 мес., знач<ит>, с квартиры не погонят. Было на вечере человек 300, весь и зал (мал<ый> Tubo [77]), — это мне очистилось чистых. Надо было мне делать вечер в феврале! А то всех обобрали. Теперь я начну ходить по «разовым», в розницу: пригласил «союз москов<ских> дворян» (а не дырян!), бе-дные — за 100 fr. на 1/2 часа. Все лучше, чем — с ручкой; (на вечере) 3 № был — «Няня», вариант 1-ой главки в Америке, как ехали по океяну... и как липортеры описали 40 сундуков звезды и все ее... комбизоны и эти еще... тьфу... все-то раскопали... вот чем, чтобы не стыдно сказать, — фасон-то подпирают... Слушатели веселились, и 4 № — «Как я покорил немца» (учит<еля> нем<ецкого> языка), из гимназ<ической> жизни. Это был ударный рассказ. Стон стоял! И я получил звание «несравн<енного> чтеца... артисты так не смо-гут!» Да, читал полубольной.

Жду с нетерп<ением> узнать В<ашу> статью о «Л<ете> Г<осподнем>». Благодарю Вас, милый друг. Сейчас узнал (12 дней не выход<ил> из дома до вечера), что, — говор<ит> секр<етарь> Дол<инский>, [78] — рукопись пришла... в четверг... (?) (Я думаю, врет.) Конечно, могли бы напечатать. Но... там что-то все в полу-панике, в ожид<ании> перемен. Много слухов... дов<ольно> даже диких. Все возможно. Ожид<аются> перемены. Назыв<ают> даже... Каз-бека... [79] Любимова... [80] Слиозберга [81] (берл.)…??! К юбилею газеты. А м<ожет> б<ыть> и вранье. Но С<еменов>, говор<ят>, буд<ет> извергнут. — ? Все это — гипотезы — анализы и силлогизмы. Из «носящейся пыли». Ваша ст<атья> пойдет в четверг.

Прошу — пришлите «бумажку с критикой». Я верю кажд<ому> Вашему слову-знаку. И — воспользуюсь. Одно замеч<ание> знаю сам: «Рожд<ество>» дано сов<сем> в ином тоне. Да, с него начал писать очерки и перешел на нов<ый> тон, а Рожд<ество> пожалел все же изменять, а другое написать — не удосужился. Молю — доверьте, наставьте. Поклонюсь. Буду ждать «Богомолье»(!) Много за него — хвалы. Вот говор<ят>: необыкновенная книга. Знаю: никто больше не станет давать в литературе — Богомолье, как никто не рискнул давать ресторана: ограбил. Но отметки себе ставить не могу. Б. Зайцев плакал-читал.