Переплетение времен

Будущий предводитель мадьяр предвосхищал события. Застава там появится через почти сто лет и действительно будет прикрывать Трубежский брод, в том числе и от мадьяр рода Акоши.

– Я прикажу ему в первую очередь напасть на эту не существующую заставу – задумчиво произнес Арпад – Пожалуй, это сработает. Остальное зависит от вас.

Вот теперь все действительно было сказано. Будущий "надьфейеделем" сделал свое дело и умывал руки. Теперь Змеи снова нападут на еще не существующие Заворичи и, если нам удастся их уничтожить, нападать на Киев будет некому. Потом, много позже, венгерские племена мирно пройдут по киевщине, не заплатив, но и не разрушив. Все остальное зависело от нас с Урхо, а этим "остальным" была неизменность одиннадцати веков истории. История эта была порой кровавой и неприглядной, ведь мы собирались сохранить костры инквизиции, Варфоломеевскую ночь, кровавую Опричнину и печи Аушвица. Но это была наша история и я готов был биться за каждый ее год.

Когда Арпад еще раз подтвердил свое обещание натравить жрецов на Заворичи, я вспомнил еще кое-что.

– Что ты знаешь про род Акаши? – спросил я его.

Он нахмурился:

– Они не присоединились к нам и ушли в Булгар. Не знаю, что с ними будет и знать не хочу.

Мне хорошо было известно будущее рода Акаши, но сообщать об этом я счел излишним. Наконец мы поднялись, собираясь прощаться,

– Постой, хазарин – остановил меня Ченге – Как я сказал, Шарканчи может поработить твой разум. Он делал это со многими и многие соглашались, ведь это так удобно, когда за тебя решает кто-то другой. Но ты, если захочешь, сможешь с ним бороться. Тебе в этом поможет боль, именно это должно стать твоим оружием. Поверь мне, только боль освободит тебя. И да хранит тебя Небо Тенгри!

До конца дня шаман-талтош, приходил к нам еще раз и рассказал много интересного. На этот раз с нами не было Арпада и его дружинники не могли обезопасить периметр гостевой юрты, поэтомы мы встретились на другом, голом и низком берегу Малого Танаиса. Там Ченге рассказал нам про ожесточенный спор между Альмошем и Шарканчи, предводителем жрецов Хадура. Капюшононосец не сдерживал себя в выражениях, "дюла" был еще менее сдержан. Что же они не поделили? Ченге рассказал, что Альмош готовит союзные племена к походу на западное Болгарское царство. Этот план совсем не устраивал жреца, который требовал вторжения в славянские земли. Дело дошло до того, что Шарканчи попытался, по выражению шамана, "поработить разум" Альмоша. Но не тут-то было: "надьфейеделем" оказался неподвластен его магии. До меня наконец дошло, что "порабощение разума" не было образным выражением в устах Ченге и я даже начал подозревать, что в IX-м веке образные выражения еще не вошли в повседневный обиход, а оставались привилегией древнеримских философов. Так чем же это было? Гипнозом? Возможно, ведь тогда защита от него болью имела смысл. Кстати, Ченге выглядел весьма довольным и из его туманных намеков я понял, что зомбирование Альмоша не состоялось, в частности, благодаря помощи шамана, владеющего кое-какими методами противодействия внушению. По-моему, достаточно было попрыгать с бубном вокруг медиума и ни один гипнотизер не сможет завладеть его вниманием. Я бы и сам так смог, но все же к предупреждению талтоша насчет боли следовало отнестись серьезно.

В конце концов оба скандалиста разругались окончательно и Шараканчи поклялся опустошить киевские земли силой одних только шарканей. Это он явно погорячился, хотя если его задачей был не захват земель и взимание дани, а "окончательное решение славянского вопроса", то можно было бы обойтись и птерозаврами, если их достаточно много. Как бы то ни было, но Альмош немного смягчился и выделил в помощь жрецам сотню конных воинов. Это было нелишне, так как именно кавалеристам предстояло двигаться днем и искать в степи балку или иное укромное место. Змеи будут двигаться по воздуху по ночам, а днем отлеживаться в найденном всадниками убежище. Такой расклад явно устраивал Альмоша, который, я не сомневался в этом, мечтал избавиться от компании жрецов с их зверьем. Сотня кавалеристов не должна была показаться ему чрезмерной платой. Что касается "окончательного решения славянского вопроса"… Я уже давно подозревал, что знаю какой акцент был у Шарканчи, когда он назвал меня "товарищем Ковнером" по-русски. Но это была совершенно дикая догадка и было разумнее отложить ее на дальнюю полку подсознания. Теперь надо было сообразить как добиться доверия жрецов и стать у них проводниками. Собственно проводником мог быть только Урхо, а я, в лучшем случае, мог сойти за сопровождающее лицо. Зато именно меня Шарканчи недолюбливал, непонятно почему. Решение нашел Арпад и пригласил нас его обсудить. Сам он не удостоил нас своим вторичным посещением, наверное это было ниже достоинства будущего главнокомандующего всех венгров. Вместо себя он прислал доверенного дружинника, который и передал нам категорическое требование явиться в юрту своего сюзерена.