Переплетения

Дома он попытался дозвониться до капитана милиции в отставке Стефана Мамцажа, но телефон был неисправен или отключен, потому что он слышал лишь повторяющееся сообщение, что соединение невозможно. Вероника вернулась за несколько минут до семи, и он решил, что повод в лице Мамцажа прекрасно подходит, чтобы вырваться из дома. Он боялся, что жена прочтет в его глазах все произошедшее в тот день после полудня, каждое услышанное и сказанное им слово.

Олег был прав: они оказались соседями. Отвратительный десятиэтажный блок на улице Млота он видел – увы – ежедневно из своих окон. Добраться до него можно за пару минут. Он набрал «46» на домофоне, но никто не ответил. Хотел вернуться, когда к подъезду подошел кудлатый подросток с умным и красивым, но несколько прыщеватым лицом и восьми-девятилетняя блондинка с чертиком в глазах. Хеля наверняка полюбила бы ее с первого взгляда.

– У него не работает домофон. Я вас впущу, – сказал мальчик и набрал код.

Шацкому следовало поблагодарить, но он оцепенел. Всегда так реагировал, когда имел дело с калеками. Милый подросток сказал это невероятно медленно, растягивая гласные до бесконечности. Фраза в его исполнении была такой длинной, что он разделил ее на три этапа, набирая воздух в перерывах. «У него не работает» – вдох, «домофон» – вдох, «я вас впущу». Бедный ребенок. Наверное, у него какой-то дефект центра речи, но, пожалуй, это все. Родители не доверили бы ему маленькую сестру, если бы он был умственно отсталым.

Он пришел в себя и поблагодарил, стараясь говорить медленно и выразительно, но мальчик поглядел на него как на сумасшедшего, а девочка влетела через открытые двери на лестничный пролет.

– Догонишь? – спросила она брата, все время подпрыгивая. Возможно, у нее была суперактивность. Шацкий подумал, что судьба наградила семью красивыми, но больными детьми. Вместо ответа брат посмотрел на нее с сочувствием.

– Ты не хочешь догонять, потому что толстяк, – выпалила она, когда они втроем ожидали лифт.

Мальчик улыбнулся, обратившись теперь к нему:

– Пожалуйста – фух, не обращайте внимания – фух. Она еще – фух, маленькая.

– Я не маленькая! – закричала та.

Втроем они зашли в лифт. Мальчик посмотрел на него вопросительно.

– Сорок шесть, это на каком? – спросил Шацкий.

– На пятом, – хлопчик нажал кнопку. Лифт был старый и изношенный, в нем пахло мочой. К несчастью, через минуту ему пришлось убедиться, что, скорее всего, это была моча капитана Мамцажа или его знакомых.

– Я не маленькая, – еще раз прошептала маленькая блондинка и со злостью пнула брата ногой.

– Ты – фух, маленький – фух, Карличек, – сказал он, не переставая улыбаться, что доводило девочку до исступления, и попытался ее погладить.

– Оставь меня! – хлопнула она его по руке, что, конечно, не произвело на подростка никакого впечатления. – Я тебя накажу, вот увидишь! Не позволю тебе есть сало, карапуз…

Теодора Шацкого необычайно забавляла эта дискуссия, но, увы, лифт остановился. Симпатичные попутчики вышли вместе с ним и исчезли за дверями одной из трех квартир на этаже. На прощанье мальчик взглянул на Шацкого с удивлением, а потом на дверь, перед которой он стоял. Прокурор понял этот взгляд. На двери отсутствовали замки, она была приоткрыта, и оттуда несло мочой. На пороге спокойно сидели два рыжих таракана. Капитан Мамцаж явно не был любимцем соседей.

Звонок не работал. Он сильно постучал. Предполагал, что никто не отзовется, но в дверях очень быстро появился исхудалый… появилась исхудалая… Шацкий только по сережкам догадался, что перед ним женщина. Она могла бы без грима сыграть пани Морлокову в экранизации «Машины времени». Выглядела шестидесятилетней, хотя с таким же успехом могла иметь и сорок лет. Квадратная фигура, квадратное крестьянское лицо, густые черные волосы, вероятно, обстриженные самостоятельно. Злой вгляд.

– Слушаю? – спросила она. У нее был чистый, сладкий, фальшиво вежливый голос, привыкший к выпрашиванию.

– Я ищу Стефана Мамцажа, – был ответ.

Женщина отодвинулась и открыла дверь, впуская Шацкого. В лицо ударил застоявшийся смрад, от которого Шацкий почувствовал тошноту, но вошел. Он знал, что через несколько минут привыкнет к нему, как и к трупному запаху морга. Но это знание слабо утешало. Комната представляла собой маленькую темную студию с кухонным придатком, в котором рядом с недействующей плитой стоял баллон с газом. Очевидно, хозяевам давно отключили газ. И электричество. Было еще светло, но воткнутые в стеариновую лужу свечи явно служили не только для создания настроения за вечерним бокалом. Бутылки из-под вина рядком стояли под окном, а на подоконнике ровной шеренгой выстроились красные пластиковые пробки к оным.

– К тебе гость, капитан, – крикнула она в глубь квартиры. Ее тон не оставлял сомнения в том, кто главный в этой малине.

С топчана поднялся маленький мужчина с крохотным личиком. На нем была надета полосатая рубашка и старый пиджак. Его взгляд казался удивительно добрым и грустным. Он подошел к Шацкому.

– Я вас не знаю, – сказал он беспокойно.