Переплетения

Он не мог сосредоточиться на работе. Размышлял об убийстве Телята, но чаще – о Монике. С трудом удерживал себя от повторного звонка, просто чтобы услышать ее голос. Вошел в «Гугл», чтобы найти информацию о ней, но там были только ее тексты в «Репе» и старая страничка, где имя упоминалось в составе студенческого самоуправления на полонистике. Никаких снимков, к сожалению. Будет ли невежливо попросить ее прислать ему мейлом какой-нибудь свой снимок? Он почувствовал стыд от самой постановки вопроса, но удержаться не мог. Минутный стыд казался ему небольшой платой за фотографию Моники, особенно в платье, которое было на ней вчера. Он мог бы поместить этот снимок на рабочий стол компьютера: в конце концов, никто, кроме него, им не пользуется, а Вероника не заглядывает в прокуратуру.

Его видения были очень пластичными, и Шацкий начал задумываться о том, что если он сейчас отправится мастурбировать в туалет районной прокуратуры, не будет ли это означать, что пора обратиться к специалисту. Он колебался несколько секунд. Встал и надел пиджак, чтобы скрыть эрекцию.

И тогда она позвонила.

– Привет, ты чем занят?

– Думаю о тебе, – ответил он в соответствии с истиной.

– Врешь, но это мило. У вас там есть мейл, или бюджета на Интернет не хватает?

Он сообщил адрес своей почты и спросил, что она желает ему прислать.

– Страшный вирус, который обвинит вас всех в подрывной деятельности и сошлет на пятидневный семинар в Лодзи. Ежедневные обязательные занятия по восемь часов с Миллером, Яскерней и Калишем[103], а в конце Пенчак [104] исполнит танец на шесте. Посмотри. Не хочешь получить сюрприз?

У него вырвалось, что он не любит сюрпризы.

– Каждый любит, – легко сказала она – но я не поэтому звоню. Утром я разговаривала с Гжесем, и, представь себе, я по-прежнему ему нравлюсь. Он обещал тебе помочь. Минуту назад позвонил и сказал, что что-то нашел и готов с тобой встретиться. Я не хотела давать ему номер твоего мобильника, поэтому сообщаю его номер тебе. Можешь позвонить за счет передающего. То есть за мой.

Он начал благодарить, но она прервала его, сказав, что началось редакционное собрание, на котором ей нужно быть, и отключилась прежде, чем он успел пригласить ее на очередной кофе.

Шацкий быстро договорился с «Гжесем» и отправился в туалет.

2

«Гжеся» на самом деле звали Гжегож Подольский, и он был симпатичным, хотя и производил впечатление особы, которая биологически не в состоянии выйти из возраста созревания. Высокий, непропорционально худой, сгорбленный, с длинными руками и ногами, к тому же слегка прыщавый и гладко выбритый. Одежда редко встречаемой старомодности, как у героев гэдээровских молодежных фильмов семидесятых годов. Кроссовки, брюки из коричневого неизвестно-чего, зеленоватая рубашка с коротким рукавом, подтяжки. Шацкий не знал, что стилизация под «старую школу» обходилась Подольскому в большую часть его зарплаты архивиста.

– Вы знаете, чем был отдел «С»? – спросил его Подольский после обмена любезностями.

Он не знал.

– Это была нервная система эсбеции, можно сказать, нейроны, соединяющие каждого функционера, департамент и отдел. Информационная мегасеть. На официальных документах имелась надпись «Центральный архив МВД», но в фирме ее называли не иначе, как «С». Я издавна интересуюсь этим и должен сказать вам, что если бы у красных были тогда такие компьютеры, какие у нас сейчас, они могли бы разнести нас в пыль одним нажатием кнопки. Мало того, я думаю, что тогдашняя фишечная система регистрации и пополнения данных была гораздо лучше, чем знаменитая ультрасовременная система в ZUSе[105].

Шацкий безразлично поджал плечами.

– Впечатляет, но давно известно, что бюрократия – характерная черта любого тоталитарного режима.

– Вот именно, – это явно была излюбленная тема Подольского. – Без бюрократии, системы учета информации и порядка в бумагах ни одна подобная система не устояла бы. Поэтому у немцев так хорошо все шло – у них был порядок, на все имелись квитанции. Но у каждой палки два конца. С одной стороны, благодаря бюрократии тоталитарная система может функционировать, с другой – она оставляет после себя множество бумаг для тех, кто будет с ней рассчитываться. В данном случае, для нас. Приведу пример…

Шацкий попытался прервать его деликатным движением руки, но Подольский не заметил жеста.