Пересекая Африку

Улунда. — Рожденные в рабстве. — Рагу из слона. — Алвиш хитрит со мной. — Я вынужден следовать за ним. — Валунда. — Грязное племя. — Ответная благодарность. — Необычайно маленькие хижины. — Я падаю в волчью яму. — Моя винтовка вызывает удовлетворение. — Зебра. — Холодное купание. — Лед в августе. — Жители Лавале продвигаются на восток. — Трусливое поведение жителей Бие. — Кафунданго. — Бегство артели рабов, — Жестокое обращение с ними. — Материнская привязанность. — Дикие манеры жителей Ловале. — Вымогательство. — Грубость одежды. — Умелая обработка железа. — Наконечники стрел и топорики. — Еще раз говядина, но не для меня. — Многочисленные фетиши. — Замбези и Касабе. — Взаимопроникновение их систем. — Доступны для торговли. — Способ рыбной ловли. — Катенде в парадном наряде. — Воспоминания о Ливингстоне. — Легенда об озере Дилоло

Улунда — длинная и узкая полоса земли (около ста миль шириной — в том месте, где мы в нее вступили), лежащая между 5 и 12 градусами южной широты. Основная часть ее жителей — это валунда; но мата яфа, его ближайшие слуги и некоторые губернаторы округов принадлежат к варуа[226]. Деревни их невелики, их мало, к они далеко отстоят одна от другой, а большая часть страны — все еще первобытный лес.

После одного перехода мы остановились из-за нескольких женщин, которые собирались немедля увеличить численность каравана. Я вышел с ружьем, но возвратился без успеха, не видав ни копытных, ни пернатых. Кое-кто из людей Алвиша оказался более удачлив: они застрелили двух небольших слонов, по каковой причине мы задержались еще на день, чтобы можно было разделить мясо.

Я добыл кусок хобота, ибо, зная, что он считается большим лакомством, хотел (в основном из любопытства) его попробовать. Но либо поварское искусство Самбо не соответствовало этому отборному кусочку, либо мясо требовало кого-нибудь более посвященного в гастрономию, чем я, для того, чтобы его оценить, но я определенно никогда более не решался взять в рот рагу из слонятины.

Процесс разделки слоновых туш являл взору картину омерзительной суматохи. Все люди Алвиша были на них и около них, разрубая и разрывая эти туши на части, ссорясь и дерясь между собой, подобно стае бродячих собак.

Вдохновленный видом этой крупной дичи, я на следующий день ходил почти что 6 часов и прошел через все укрытия, какие мне встречались; и как раз перед моим возвращением из чащи выскочила большая антилопа. Я положил ее картечью, но она вскочила на ноги, и тогда я послал в нее пулю из второго ствола. Оказалось, что пуля прошла через сердце и легкие, но картечь, ударившись в толстую часть плечевой кости, расплющилась, не проникнув глубоко; основание гильзы сделалось плоским, как таблетка.

Один из моих людей тоже принес антилопу, и отряд мой теперь был так же хорошо обеспечен мясом, как и люди Алвиша, которые целиком оставили себе слонов. Они ничего нам не дали, хотя я и пытался купить для своих людей какую-то часть, и даже за маленький кусок хобота, который я достал, чтобы удовлетворить свое любопытство, я дорого заплатил.

Когда мясо упаковали, мы продолжили движение, но всего после двухчасового марша через джунгли наткнулись на селения, из которых бежали жители. Люди Алвиша сразу же остановились и объявили, что они устроят здесь лагерь, раз любое количество еды можно получить задаром. Совершенно возмущенный, я пошел дальше в нужном направлении с несколькими своими спутниками, оставив Бомбею распоряжение идти вслед за мной с остальными людьми и их грузом. Пройдя час, я уселся под деревом ждать Бомбея. Вскоре он появился с полудюжиной человек и без тюков, так как Алвиш пошел другой дорогой, а мои люди отправились вместе с ним. Посылать вдогонку было бесполезно, так что ничего не оставалось, как вернуться и спешить за ними.

Проходя через деревню, которая была разграблена, я вспугнул большую стаю цесарок, кормившихся зерном, что рассыпали вокруг грабители, и подстрелил отличную птицу; это привело меня в лучшее расположение духа перед приходом в лагерь.