Пересекая Африку

Здесь я сделал привал под несколькими большими деревьями, чтобы дождаться прибытия Алвиша, но он не показывался почти до самого заката. А когда явился, его сопровождали оба мулата и множество их жен, все одетые в лучшие свои костюмы; некоторые несли маленькие бочонки помбе. Вождь Капеки тоже пришел с большим горшком пива в качестве своей доли в пире — и тут началась «всеобщая попойка.

Волосы старшей жены главного из мулатов были запиты до такого огромного объема, что голова ее едва ли поместилась бы в корзине емкостью в бушель. Она, как и муж ее — Франсишку Домингу Камойн, — была светлая мулатка.

В деревне было стадо из примерно 40 коров, принадлежащих вождю. Но хоть их и импортировали из стран кафров, где коров всегда доили, здесь от них не получали молока, так как туземцы заявляли, будто коровы эти слишком свирепы, чтобы позволить любую попытку доения. Ранее стада вокруг Бие были более многочисленны, но несколько лет назад их полностью смела коровья чума, или ящур, и те, что в стране есть сейчас, доставляются из Джендже.

На следующее утро около двух часов заняла перевозка каравана через Кокему, имеющую в этом месте примерно 40 ярдов ширины и 2 фатома глубины. Вскоре после этого вспыхнула ссора между некоторыми моими людьми и местными жителями из-за того, что один из моих, устроившись по нужде на возделанном участке, был там обнаружен его хозяином. Тот потребовал возмещения за осквернение своей земли, и пришлось его ублажить подарком в виде куска ткани. Ежели бы туземцы в отношении своих жилищ были хоть вполовину столь щепетильны, как в отношении полей, это было бы доброе дело; ибо деревни их грязны до крайности и были бы еще хуже, если бы не присутствие большого количества свиней, которые действуют как уборщики мусора.

Дорога наша шла через очаровательную местность с крутыми холмами, с расселинами и оползнями, обнажающими красный песчаник в живом контрасте с яркой зеленью травы и листьев. Кое-кто из Алвишевых носильщиков попробовал здесь сбежать вместе со своим грузом слоновой кости; это вызвало оживленную погоню, закончившуюся захватом беглецов после трудной гонки.

У Алвиша в нескольких деревнях были друзья, и соответственно он останавливался с ними выпить, что очень задерживало наше движение. Но во второй половине дня мы подошли близко к его поселку и остановились, чтобы дать нас догнать отставшим, дабы вступление наше в «поселок совершилось в надлежащей форме. Выдали и порох, чтобы, когда мы войдем, мог состояться салют.

Затем мы вошли в селение и немедленно были окружены ордой орущих женщин и детей, которые собрались отовсюду приветствовать возвращение носильщиков. Перед домом Алвиша полдюжины мужчин отвечали беглым огнем на звуки ружей нашего отряда. Среди них были двое помощников Алвиша: один — цивилизованный черный по имени Мануэл, который, как и его хозяин, уроженец Донду, другой — белый, известный всем как Шику, который бежал из каторжного поселения на побережье. Мануэл сразу же вышел вперед и отвел меня в весьма приличную хижину, каковая, сообщил он мне, должна быть моей резиденцией на время пребывания здесь.

При вступлении в поселок Алвиша окружила толпа женщин, которые визжали и вопили в честь этого события и посыпали его мукой. Тут мы узнали, что долгое отсутствие Алвиша почти убедило его людей в том, что он погиб, и если бы они смогли набрать достаточно людей и товаров, то отправили бы отряд на розыски.

В неограниченном количестве было выдано помбе, а когда восстановилось сравнительное спокойствие, те, кто тащил слоновую кость, сдали свои тюки, а те, кто отвечал за рабов, предоставили их попечению женщин. Носильщикам выплатили каждому от 8 до 12 ярдов ткани и несколько зарядов пороха. Вместе с 12 ярдами, полученными каждым до отправления, это составило в итоге около 24 ярдов ткани в качестве оплаты и несколько зарядов пороха в виде дара за более чем двухлетнюю службу. Конечно, люди не стали бы наниматься за такие смехотворные ставки, если бы они не промышляли воровством и грабежом, проходя через местности, где жители не имеют ружей. Они, однако, были вполне удовлетворены результатами своего путешествия и объявили о своем намерении, когда пройдут приближавшиеся дожди, вновь выступить в дорогу, взяв с собой своих приятелей, дабы опять посетить Касонго с целью получить от сего просвещенного правителя еще рабов.

Для меня это был день блаженства, ибо Алвиш за вознаграждение снабдил меня некоторым количеством кофе, лука и мыла. Последнего у меня не было почти что год, если исключить кусочек примерно в два дюйма на два, что дал мне Джума Мерикани; и я теперь полностью насладился щедрым его употреблением.

Поселок Алвиша отличается от Комананте — туземной деревни, примыкающей к нему, — лишь большими размерами некоторых своих хижин. И хотя Алвиш, по собственным его рассказам, поселился в Бие больше 30 лет назад, он не делал никаких попыток обрабатывать землю и создать себе удобства.