Пересекая Африку

Я бродил по городу и окрестностям и посетил великую резиденцию фетишей. Здесь содержатся насаженные на шесты черепа вождей, которых завоевал Каньомбе, окруженные головами леопардов, собак и шакалов. Неподалеку отсюда находится кладбище семьи Каньомбе, на котором все могилы расположены с востока на запад. Битые горшки и посуда были разбросаны на каждой могиле, а в центре находится хижина фетишей, куда помещают подношения для духов покойных в виде еды и питья.

Снаружи усадьбы Каньомбе мне указали на большое дерево как на обычное место приема португальцев. Сюда приносят кресло вождя и ставят на вершину небольшой насыпи, а посетители должны сидеть у ее подошвы на камнях или корнях. Меня заверили, что то, что я допущен в личные покои Каньомбе, есть высокая честь, ибо до сего времени ни одного белого сюда не «пускали.

Из двух изгородей внешняя на самом деле служит в качестве главной ограды, и всю ночь напролет там выставлены часовые. Эта стража используется для службы в авангарде три выступлении Каньомбе на войну, а функция несения его шляпы, играющей в деле важную роль, выпадает капитану стражи. Когда приближаются к деревне, которую намерены захватить, шляпу перебрасывают через палисады, и происходит ужасающая свалка ради того, чтобы ее подобрать. Ибо тот, кому повезет в этой попытке и кто доставит шляпу обратно, считается героем дня и вознаграждается дарами в виде наложниц и напитков.

На следующее утро, отправив Мануэла с прощальным посланием к Каньомбе, я вышел к поселку сеньора Гонсалвиша и прибыл туда после нескольких часов приятной прогулки.

Достигнув поселка, я испытал большое впечатление от его вида — вида чистоты и содержащегося в добром порядке селения. Войдя, я оказался в хорошо прибранном дворе. В нем находятся просторные товарные оклады и два небольших жилых дома, а палисад впереди отгораживает их от главного дома, который с одной стороны окаймлен великолепной рощей апельсиновых деревьев, покрытых плодами.

Меня встретил испанский мулат и правел в гостиную, где сидели двое сыновей сеньора Гонсалвиша и белый, который раньше был боцманом на португальском военном корабле. Комната меня поразила: пол дощатый, зеленые жалюзи на окнах, потолок из белой ткани, а стены оштукатурены и расписаны аккуратными узорами. А на столе, который был покрыт чистой белой скатертью, были расставлены все виды прекрасных яств.

Сеньор Гонсалвиш, старый джентльмен с очаровательными манерами, тепло меня приветствовал и, предложив мне не церемониться, пригласил к столу. Я не заставил себя уговаривать и вполне насладился наилучшей трапезой, какую вкусил за многие-многие дни. Все ныло отлично приготовлено, а хорошие сухари, масло и прочие «деликатесы из банок» дополнили плотный завтрак, который запивался vinho tinto[242], а затем — кофе.

После завтрака сеньор Гонсалвиш рассказал мне о себе и о своих делах здесь и провел меня по своему хозяйству. Некогда он был капитаном на корабле, но, устав от моря, поселился в Бие 33 года назад. Пробыв и Африке 30 лет, он возвратился в Лиссабон, собираясь мирно окончить там свои дни. Но его друзья прежних лет умерли, а он слишком стар, чтобы заводить новых; он никогда не чувствовал себя там хорошо и после трехлетнего отсутствия решил вернуться в Бие. Когда я нанес ему визит, он всего три недели как приехал.

Перед отъездом в Лиссабон у него был большой огород с европейскими овощами, и он выращивал виноград и пшеницу, которые росли чудесно. Но за время его отсутствия все было заброшено, и единственное, что оставалось, — это его апельсины, которые прекраснее, чем когда-либо виденные мной, и изгородь из роз высотой в 30 футов, бывшая сейчас в полном цвету.

Главную торговлю сеньор Гонсалвиш ведет слониной костью — с Джендже и воском — с Кибокве; и в целом торговля вполне прибыльна. Дважды он горел, все терял и бывал вынужден начинать дело заново на заемные средства, высокие проценты с которых одно время поглощали почти все его прибыли. Но теперь он свободен и не обременен долгами.

Каждая из шести деревень, которые ему принадлежат, выставляет караван. Один караван сейчас находился в пути под началом сына, другой — под руководством слуги. А еще два собирались вот-вот выступить. Сыновья Гонсалвиша недавно вернулись из Джендже и рассказали, что встречали английских торговцев с повозками, запряженными быками, и были с ними в самых дружественных отношениях[243].

Мы просидели после обеда долго, болтая и куря хороший английский табак. А затем мне предоставили комфортабельную спальню, и в первый раз после ночи, проведенной на борту «Пенджаба», я испытал удовольствие спать на простынях.

Как ни соблазнительны были здешние гостеприимство и удобства, я не мог себе позволить мысли о том, чтобы задерживаться, и решил выступить на следующее утро к поселку Жуана Феррейры, где я условился встретиться с основной группой своих людей.

Сеньор Гонсалвиш дал мне в дорогу бутылку бренди и несколько банок мяса, и мы расстались после двадцатичетырехчасового знакомства так, как будто были старыми друзьями.

Глава 12