Переселение

К счастью, лишь повороты были самыми сложными препятствиями для движения, да и те попадались нечасто. Канал не поднимался вверх, не было спусков. Но это не облегчало стоящую перед Наташей задачу. С каждым метром тащить тело взрослого мужика по узкому лазу, пусть и сделанному из гладкого металла, становилось все тяжелее и тяжелее. Вадим по-прежнему был без сознания: наверное, он потерял много крови. Наташа боялась, что пуля попала в артерию, но точно знать этого не могла. Пару раз ей казалось, что она волочит уже мертвое тело, тогда девушка останавливалась, прикладывала пальцы к шее майора. Нащупав слабый пульс, продолжала упрямо тащить его дальше.

— Что ж ты такой тяжелый…

Она понятия не имела — сколько метров или километров нужно преодолеть. Осилит ли она их? Даже если бросить Вадима, сможет ли сама добраться до цели? И что там, в конце пути? Наташа гнала от себя эти мысли. Продолжала ползти в темноте воздушного канала, все дальше и дальше. Полметра вперед, схватить, подтянуть, еще полметра, снова схватить, подтянуть…

Их никто не преследовал. Во время передышек она прислушивалась, поворачиваясь к жерлу тоннеля то одним ухом, то другим. Но слышала лишь собственное тяжелое дыхание. «Наверное, я убила эту тварь!».

От постоянного трения ее локти, ладони, коленки и бедра покрылись ссадинами, синяками. Наташа не замечала этого, продолжала тащить майора. В какой-то момент она решила, что начались галлюцинации — от голода, переутомления, нервного истощения, или от всего сразу: сквозь помятую медицинскую маску, едва защищавшую от пыли, в легкие вдруг попал глоток свежего, прохладного воздуха. И вроде бы даже запахло чем-то давно забытым, чего не было даже на корабле, а только в далеком детстве Наташи, прожитом на кислородной планете. Она повернула голову, посмотрела вперед. Там, где должен был быть мрак уходящего вдаль канала, что-то светилось слабым, мертвенно-бледным сиянием. Лампа?

Из последних сил девушка рванулась к источнику света, увлекая за собой Вадима. Но не смогла. Дыхание сбилось, руки ослабли. Наташа не могла больше тащить его. Из глаз потекли слезы обиды: ведь осталось совсем немного!

— Я сейчас… Сейчас вернусь за тобой. Только проверю — что там… И вернусь.

Дальше она поползла одна. Свет приближался. Осталось десять метров… Пять… Один… Светлова вывалилась из тоннеля на что-то мягкое. С минуту лежала, не в силах пошевелиться, не пытаясь открыть глаза. Даже если ее сейчас окружают все монстры галактики — плевать!

Растрепанные волосы пошевелил ветерок. Наташа провела рукой по мягкому покрывалу, на котором лежала. «Трава?». Открыла глаза, посмотрела на небо. «Небо?!». Лунный свет разливался по лесной опушке, окруженной деревьями. Девушка села.

— Чтоб тебя… Я нашла ее! Нашла эту чертову центральную часть!

Не было никаких сомнений, что Луна — это не Луна, а весь мир, который она освещает, не поверхность планеты, он вывернут наизнанку, размазан по стенкам полого шара. Но лес, трава, ночной воздух, подгоняемый ветром — все это настоящее! Наташа с трудом поднялась на ноги, сделала несколько неуверенных шагов по направлению к ближайшему дереву. Прикоснулась рукой, погладив шершавую кору.

— Настоящее.

Посмотрела вверх. Пришлось ухватиться за ствол обеими руками, потому что голова вдруг закружилась. Горизонт со всех сторон плавно изгибался вверх, словно, куда бы она ни пошла, ей везде пришлось бы идти в гору. В зените можно было разглядеть противоположную сторону этого мира, подернутую сизой дымкой.

Наташа вдруг опомнилась, кинулась к чернеющему лазу, пролезла внутрь. Непроглядная темнота снова обступила ее со всех сторон. Светлова продвигалась вперед, шарила вокруг руками, ей казалось, что она оставила Вадима где-то здесь, но его все не было и не было. Она запаниковала, решила, что его кто-то утащил, или он сам пришел в сознание и сдуру попятился в обратную сторону. Но в этот момент рука нащупала мягкие волосы, измятую рубашку на плечах. Наташа вздохнула с облегчением.

Через минуту она уже вытянула майора из пыльного канала, уложила на траву. Учительница имела лишь поверхностные медицинские навыки, но беглый осмотр при свете луны дал понять, что артерия не задета, а пуля прошла навылет. Наташа извлекла из жандармской аптечки эластичный бинт, антисептические салфетки. Разорвала промокшую от крови штанину, распутала узел, связанный из обрывка своего платья. Как смогла, обработала рану, наложила повязку. Она надеялась, что кровообращение в ноге восстановится. Ничего больше для Чернакова она сделать не могла, по крайней мере сейчас.