Перешагнувшие через юность

— Нет их, товарищ майор, — отозвался Евтушенко. — Вот пустые бочки есть. Ребята предлагают использовать их в качестве опор.

— Попробуем.

Евтушенко вернулся на КП батальона. Прилег на песок. Глаза слипались, но не спалось. Валя — писарь, черноволосая девушка, похожая на грузинку, с едва заметным пушком над верхней губой, присела рядом, переплела и с хрустом сжала свои длинные смуглые пальцы.

— Данилыч, взгляни-ка! Дорога-то до самого Батайска горит!

Семь километров дороги, видных отсюда, горели оранжево-синим пламенем.

3

Ростов с Батайском соединяли две дороги, шоссейная и железная. Их высокие насыпи пересекали пойму и три рукава Дона. Чтобы задержать противника, командование фронтом сочло нужным взорвать здесь все шесть мостов. Поручили это комсомольскому полку. Командир полка Насонов, его заместитель Визиров и начштаба Чемаров подобрали двести подрывников. Уже для огневой поддержки саперов были выделены две стрелковые дивизии и бронепоезд, как перед самым началом операции ее отменили. Приказали разрушить вновь построенные переправы, в том числе наплавной мост против острова Зеленый.

Сюда направилась группа во главе с сержантом Егором Рысковым. Ребята у него были надежные: Степан Чумаков, Павел Черкасов, Анатолий Романовский. Когда приблизились к Дону, за ним уже разгорелся бой. Стучали пулеметы, трещали автоматные очереди.

Подрывники установили заряд, протянули кабельный шнур. И тут их окликнули с берега.

— Погодите, ребята! Нам на ту сторону переправиться надо.

Целая стрелковая часть. Пришлось ждать в укрытии, пока все переберутся.

— Можете уничтожать переправу! — крикнул командир части.

Ну, теперь надо наверстывать упущенное время. Немцы кое-где сумели прорваться к Дону. Пока их сдерживали у моста пулеметным огнем. Рысков повернул рычажок подрывной машинки, но взрыва почему-то не последовало. Что там случилось? Ведь минута дорога. И Чумаков пополз вдоль провода выяснять, в чем дело.

— Кабельная трубка поломана, — передал он Рыскову.

Вот тебе раз. Запасной трубки нет. За другой бежать поздно — противник напирает. А мост должен быть взорван! Ситуация… Чумаков слишком хорошо понимал, в какое положение они попали. Эх, была не была! Схватил зубами пулю винтовочного патрона, раскачал ее и вынул. Проделал пороховую дорожку. Отполз. А гитлеровцы уже топали по настилу коваными сапогами, бежали, стреляли на ходу. Каждый их шаг отзывался в его мозгу. Будто не доски моста топтали — его самого. Скоро ли?..

Взрыв! Значит, задание выполнено. Снова легким, почти невесомым стало тело — напряжение схлынуло.

Степан Чумаков заторопился. Через несколько дней он получит медаль «За боевые заслуги», смущенный, будет принимать приветствия друзей. Сейчас же он с этими друзьями догонял батальон. Далеко, однако, ушли. Солнце клонилось к закату. Дорога виляла между зарослями акаций, взбиралась на пригорки, опускалась в низины. Однополчан не было видно.

— Еще отстанем. Эх, задержались как, — посетовал Романовский.

— Машина! — Рысков вдруг встал, как вкопанный. — Чья это?

— Наша, — приглядевшись, сказал Романовский.

В машине их тоже заметили. Юрасов замахал руками.

— Сюда! Вас ждем! Живо в кузов и поехали!

Полуторка промчалась метров сто. Дальше — дамба. Романовский, который устроился в кузове у самой кабины на каких-то пустых мешках, сейчас поднялся, посмотрел вперед.

— Хлопцы, вижу батальон! — сообщил он. — Побежали врассыпную, ложатся…

— Самолеты, товарищ комиссар! — крикнул Рысков, наклоняясь к окошку кабины.

Юрасов приказал шоферу остановиться. Присоединяться к колонне пока смысла нет — за ней определенно погонятся, начнут штурмовать. Одну же машину вряд ли станут бомбить.

Двенадцать тяжело нагруженных «хейнкелей» проплыли над Ростовом, пересекли Дон. С того часа враги перестали сыпать бомбы на Ростов. Они медленно прошли над городом по смятому кругу, сделали боевой разворот.

Саперы, между тем, выбрались из машины, залегли. К дамбе с обеих сторон вплотную подступала вода. Если начнется бомбежка, можно спастись в воде. Но вражеские самолеты направились в сторону Батайска. Зачем? Так вот в чем дело! Фашистские асы замерли над людской вереницей, протянувшейся от острова Зеленый до Батайского шоссе. Большими и малыми группами через открытую равнину шли старики и женщины, несли малышей. И вот над этими беззащитными людьми засвистели бомбы. Все двенадцать бомбовозов высыпали на них свой смертоносный груз. Где только что были люди, теперь зияли рваные воронки, а над ними стоял непрерывный, рвущий душу на части стон.

Черкасов в исступлении рванул ворот гимнастерки.

— Будьте вы прокляты!

Вот так убили и его брата. Бомбой, в своем же дворе. До каких пор будут глумиться над нашими людьми гитлеровцы?

— Детишек-то хоть бы не трогали, — тихо произнес Чумаков. — Как же можно детишек-то?

Но и он сам, и его товарищи уже знали: фашисты способны на все.

4

Больше всех пострадала девятая рота — их буквально засыпало бомбами.

— Где ротный? — спрашивал санинструктор Устинов, переходя из одного разрушенного окопа в другой. — Ротного не видели?